… Мне казалось, счастье где-то близко.
Вспомни, капитан, жаркий летний наш роман,
Страсти ураган бился под тельняшкой.
Вспомни, капитан, как удрал ты в океан,
Уплыла в туман белая фуражка…
«Бля, какая фуражка, – Щербаков с тоской смотрел на искрящийся заснеженный пейзаж, мелькающий вдали среди веток дымящийся Грозный, – удирать некуда. Будь что будет».
– Слушай, у тебя нормальное что-нибудь есть послушать? – обратился Александр к водителю, – Сто лет этой "фуражке" уже.
– Земфира есть.
– Вот Земфиру и поставь!
На военной рембазе, находящейся перед въездом в Толстой-Юрт, нашли старшего – прапорщика. Кое-как втроем, используя доски, закатили 200-литровую бочку антифриза в кузов "шишарика" и поехали обратно. Подъезжая к штабу батальона, он увидел, как навстречу двигалась колонна 2 МСБ. Мимо проплыл танк Абдулова с развевающимся на антенне маленьким триколором, танки первого и второго танковых взводов, тянущие за собой "мёртвые" БТР-ы, "шишарики" с сидевшей в кузовах пехотой и прицепленными к ним минометами…
К вечеру на хребте у КП батальона остался только ремвзвод, танковый взвод Щербакова и 6 МСР. На обед Щербаков не попал, ужина здесь не планировалось, хорошо выдали несколько коробок сухпая. Экипаж раздербанил одну, сидя на своих штатных местах в танке, ели по очереди – сначала Щербаков с Кравченко, потом передали оставшуюся третью часть Обухову.
Солнце закатилось за горизонт, но все ждали майора Купцова, он должен был вернуться из Грозного за оставшимися и показать дорогу на новое место дислокации. Стемнело, поднялся ветер, круживший поземку и завывающий в танковых антеннах. Техника молча стояла в колонне, все ждали приказа на выдвижение. Ближе к девяти вечера из-за поворота, светя фарами, появился БРДМ разведчиков и танк командира батальона.
– Антифриз в "шишарике", – доложил Щербаков. – Как там, товарищ майор?
– Да нормально всё, не ссы – прорвемся.
Наконец команда к выдвижению. Техника ревет моторами и медленно движется сквозь ночь по хребту в сторону развилки Толстой-Юрт – Грозный. Вскоре идущий впереди БРДМ повернул с грунтовки направо на разбитый гусеницами асфальт. Колонна выруливала на Петропавловское шоссе, спускавшееся с хребта вниз, прямиком в Грозный. От этой развилки до ближайших пригородов не более девяти километров.
Щербаков сидел «по-походному», высунув голову из люка. Вокруг только ночь, ветер и рев двигателя. Впереди в свете фар корма танка комбата и зарево полыхающего в ночи города. Справа высветился дырявый от пуль синий автомобильный знак с белеющими буквами "ГРОЗНЫЙ 5 км". Подъезжая к брошенному блокпосту, Купцов дал приказ по радиостанции: «Всем "по-боевому", выключить фары! Движение по приборам ночного видения!»