– Да! Да! Верно! Точно! Да! – вот молодёжь разоралась. А громче всех Найдёна.
– Эй! Эй! Народ! Ну-ка угомонились! Я этому чучелу врезал в воспитательно-профилактических целях. Но, это отнюдь не концепция нашего поведения на земле Осенней Охоты. Ясно!
– Да. Ясно. Понятно. – Энтузиазм значительно увял. Вот и хорошо. Но всё-таки не удержался и добавил.
– Но если что, – я со значением потёр кулак – не забывайте, чему я вас учил.
– Да! Да! Конечно!
Видящая покачала головой, с таким выражением лица, что я не понял, то-ли осуждает, то-ли одобряет. Тем не менее, все последующие, достаточно малочисленные гости, были гораздо вежливей. Здоровались издалека. Удивлялись катамарану, черепу и Зверю не громко. Руками ничего не трогали. И все гости, исключительно к Хатаку. Або ушла по своим делам, прихватив Соле. Ко мне же, больше ни какие шаманы не лезли, тем более их ученики. В общем, начало бодрое!
Откровенно говоря, сильно заморачиваться на политесы я сейчас не собираюсь. Народу пока собралось не много, как сказал Хатак, семь племён, общим количеством человек в триста-триста пятьдесят. Ни Степных Псов, ни Правильных Людей пока нет. Поэтому Хатак, Видящая, Соле и Найдёна останутся тут, а мы поплывём в сторону медного карьера. Тут, как выяснилось, день плавания вдоль берега, потом на вёслах вверх по небольшому притоку пол дня, а там по земле километров десять и карьер. Так, что мы на заготовку ценного сырья, а Хатак и уважаемая або будут решать организационные вопросы. Как, чего, кому и скока. Тем более их тут очень хорошо знают. К нашему возвращению как раз создадут правильный настрой среди граждан кроманьонцев, а то что-то я слишком рьяно начал «вливаться в коллектив» любителей сушеных мухоморов и нижнего брейка.
Скинув всё лишнее, и прихватив только необходимое, отплыли. Честно говоря, расписывать путь к карьеру, а потом монотонный труд по добыче меди нет ни какого желания. Без приключений доплыли, без приключений дошли до карьера. Основательно намахались лопатами. Сделали несколько ходок к катамарану, загружая его до определённого веса. Безопасную огрузку мы выяснили ещё летом. И уплыли обратно. Меди набрали килограмм триста, чешуёй и, в меньшей степени, самородках. И там её ещё много. Нереально богатое место. Я вообще ни припомню, а было ли такое, чтобы медь самородками, можно сказать, под ногами валялась. Как не напрягал память, ни чего кроме сказов Бажова, с его «Хозяйкой медной горы» на ум не идёт. Может у неё как раз гора-то из чистой меди была? Не помню, хоть убей.
Обратно вернулись через восемь дней. Объединённое стойбище уже бурлило. Как сказал Хатак ещё дней пять-шесть, и все кто хотел прийти, придут. А там, дня через три, будет первая загонная охота. Уже одно из небольших ответвлений, в большой долине, охотники подчистили. Оказывается, чтобы прокормить такую ораву охотники аккуратно, без лишнего шума выдавливают, по очереди, из небольших ответвлений основной долины, партии дичи на засадников. Тем и кормятся до Большой Охоты. За незнамо, сколько сотен, а может и тысяч лет практики, делать это охотники научились виртуозно. Поэтому как раз все едят мясо, разговаривают разговоры, меняются, чем могут, решают вопросы. Позже будет не до того. Сама Большая Охота, разделка туш, снятие шкур – это та, ещё работка. Будут задействованы все, от мало до велика. Не до веселья. Поэтому, сейчас, самое время решать наши дела. Я вообще не планировал оставаться на Большую Охоту. Нам это без надобности. Может молодёжь и имела на этот счёт какое-то иное мнение, но никак, с этим своим мнением, не отсвечивала. Нам ещё домой нужно удачно добраться, а за зебрами и носорогами пусть бегают, кому это необходимо, чтобы с голоду не помереть.