Лютня под пальцами Марианны на миг смолкла, и Марианна, пленительно улыбнувшись Робину, сказала:
– Только тебе, мой лорд, и в твою честь!
Ее пальцы снова заскользили по струнам, и Марианна запела, глядя на Робина с той же нежной улыбкой:
Леди и друг ее скрыты листвой
Благоуханной беседки живой.
– Вижу рассвет! – прокричал часовой.
Боже, как быстро приходит рассвет!
Не зажигай на востоке огня,
Пусть не уходит мой друг от меня,
Пусть часовой дожидается дня!
Боже, как быстро приходит рассвет!
Милый, в объятиях стан мой сдави,
Свищут над нами в ветвях соловьи,
Сплетням назло предадимся любви!
Боже, как быстро приходит рассвет!
Дышит возлюбленный рядом со мной,
В этом дыханье, в прохладе ночной
Словно бы нежный я выпила зной.
Боже, как быстро приходит рассвет!
Леди прельстительна и весела
И красотой многим людям мила.
Сердце она лишь любви отдала.
Боже, как быстро приходит рассвет!>1
В полной тишине, словно заворожив своим голосом всех до онемения, она смолкла сама и отложила лютню. Покинув стол, Робин подошел к ней, и Марианна присела перед ним в глубоком почтительном реверансе. Он поднял ее, поцеловал в лоб и, обернувшись к стрелкам, громко воскликнул:
– Честь и слава госпоже вольного Шервуда!
Его возглас был подхвачен звоном поднятых кубков, и весь Шервуд громко приветствовал свою повелительницу. Робин подхватил Марианну и, легко удерживая ее одной рукой, вернулся вместе с ней за стол. Ее яркие, сияющие от счастья глаза случайно встретились с глазами сэра Ричарда, жадно прикованными к ее лицу, и он заметил, как в ее ясном взгляде мелькнула и тут же скрылась легкая тень огорчения. Но уже через миг она забыла о существовании гостя, который год назад всего лишь один, да и то неполный день пробыл ее нареченным, и опять смотрела только на лорда Шервуда – глазами, полными восхищения и нежного восторга.
За дверьми трапезной сгущалась последняя майская ночь. Дождь прекратился, и в трапезную теплыми волнами налетал ветер, напоенный запахами трав. Гости стали прощаться и разъезжаться из лагеря лорда Шервуда.
Марианна и Кэтрин поставили на стол, за которым еще оставались Робин и его друзья, блюда с лесной земляникой, маленькими печеньями на меду и потушили факелы. Трапезная теперь освещалась только пламенем, ярко пылавшим в очаге. Лапник, устилавший пол, источал смолистый аромат, малиновки смолкли, сонно нахохлившись, и просторная зала из праздничной и торжественной превратилась в уютную и тихую.
– Куда держите путь, сэр Ричард? – спросил Робин, выбирая из блюда с земляникой крупные сочные ягоды.