– Это не задор, Малютка! – воскликнул Мач. – То, что сэр Ричард взял с собой оруженосца, который поленился снять шлем, вряд ли кого удивит. Если оруженосец сэра Ли – деревенщина, это повод для упрека сэру Ли, но не для подозрений. А два подобных невежи сразу привлекут к себе внимание и шерифа, и ратников. Разве кто-нибудь из наших стрелков, кроме меня, сможет показаться перед шерифом с открытым лицом?
– Разумно! – ответил Статли, снова не удержавшись от улыбки.
****
Сэр Ричард, которому Кэтрин показала купальню и маленькую комнату, где он сможет переночевать, освежился водой и против воли вернулся в трапезную. Незаметно для всех он встал так, чтобы его скрывал полумрак, и не сводил печальных глаз с Марианны.
Вот с ней заговорила белокурая статная девушка, которую он вспомнил: она была в свите Марианны в день его первой встречи с ней в Ноттингеме. Марианна что-то сказала подруге в ответ, и они обе рассмеялись, обнялись и обменялись поцелуями. Потом она поправила волосы, которые отливали светлым шелком в отблесках пламени очага.
Как же она хороша! Стоило увидеть ее, и в его сердце опять возродилась глухая боль, которую он испытал год назад, потеряв ее, когда уже обрел уверенность в счастье. Но был бы он счастлив с ней? Несмотря на то что она осталась по-прежнему желанной для него, сэр Ричард невольно усомнился в счастье не свершившегося брака, после того как провел день в Шервуде. В Ноттингеме, когда он впервые встретил Марианну, она мгновенно очаровала его и красотой, и достоинством, с которым держалась, и мягкостью, которую он счел отличительной чертой ее нрава.
Та Марианна, какой он увидел ее сегодня, оказалась ему совершенно незнакома. Он испытал неподдельное потрясение, когда она прилюдно и откровенно призналась в любви к лорду Шервуда, позабыв о сдержанности, приличествующей благородной даме. Их размолвка и поединок, устроенный на забаву гостям, шокировали его не меньше, чем ее неженское умение обращаться с оружием. Что если бы она, став его женой, вот так же повела себя в присутствии гостей или слуг? Сэр Ричард не мог даже представить, что он допустил бы подобную вольность, которую лорд Шервуда только приветствовал, охотно подыгрывая Марианне.
После первого замешательства, вызванного выяснением шервудской четой отношений в присутствии гостей, он догадался, что и ссора, и поединок, и гнев Робина на Марианну были не больше чем игрой, которая доставила удовольствие не только гостям, но прежде всего им обоим. И он, несмотря на глубокое убеждение, что подобная несдержанность умаляет достоинство, не мог не признать, что достоинство лорда и леди Шервуда не пострадало ни в малейшей степени. Во взглядах стрелков, прикованных к Робину и Марианне, он заметил только восторг и восхищение. Что бы они ни делали, для своих воинов они все равно оставались полноправными властителями вольного Шервуда.