Тиль посмотрела на него так, словно он не отстранил ее, а ударил. В ее глазах заблестели слезы. Резко высвободившись из его рук, она спрыгнула с кровати и поспешно завернулась в длинный плащ, набросив его поверх сорочки.
– Лорд Уильям! – звонко сказала она, изо всех сил стараясь не расплакаться. – Если ты собрался уехать только потому, что я заняла твою постель, останься! Нет нужды! Я найду себе место для ночлега. Уверяю тебя, что если бы не любезное предложение твоего сына, ты никогда бы не увидел в своей спальне маленькую и глупую девочку, которая, несомненно, изрядно наскучила тебе изъявлениями любви!
Против воли в голосе Тиль все же зазвенели слезы, которые тут же из-под задрожавших ресниц побежали по лицу девушки. Отвернувшись от Вилла, она высоко подняла голову и, закусив губы, почти побежала к двери, чтобы расплакаться только тогда, когда он уже не будет свидетелем ее слез. Вилл посмотрел ей вслед, сощурив глаза. Ему не надо было гадать о том, что происходило в душе Тиль. Он знал ее с самого дня ее рождения, и вся ее душа была открыта перед ним настежь.
Когда Тиль, не помня себя от горя и стыда, пыталась нащупать ручку двери, она неожиданно уткнулась лбом в плечо Вилла. Подняв голову, она увидела, что Вилл опередил ее и теперь стоит, привалившись спиной к двери, не давая Тиль уйти. Бережно ухватив пальцами ее подбородок, Вилл заглянул в полные слез глаза Тиль и, помедлив, задвинул дверной засов.
– Придется мне все-таки окончательно рассориться с твоим отцом! – вздохнул он и, улыбнувшись, провел ладонями по плечам Тиль, роняя на пол ее плащ.
Она несмело улыбнулась в ответ и так же несмело обняла его. Он сжал ладонями ее скулы, запрокинул лицо девушки навстречу своим губам и стал целовать. Его поцелуи были совсем не похожи на тот, которым он несколько минут назад поцеловал Тиль по ее просьбе. У нее перехватило дыхание от ласки его настойчивых губ, которые требовали большего и обещали большее. Его руки заскользили по ней, сминая ткань сорочки и обжигая Тиль властными прикосновениями. Тиль просунула ладони под его рубашку, гладя задрожавшими пальцами его грудь, широкие плечи и руки, вспухшие мускулами.
– У тебя такая гладкая кожа! – задыхаясь, прошептала она. – Ты так прекрасен, Вилл!
Он рассмеялся и, выпустив ее из объятий, снял через голову рубашку и не глядя отбросил в сторону. Тиль провела кончиками пальцев по шрамам, белевшим на смуглой коже Вилла, и прикоснулась губами к одному из них. В тот же миг Вилл подхватил ее на руки.
– Я люблю тебя! – прошептала Тиль и сама прильнула губами к его губам.