Робин переглянулся с братом. Лицо Вилла выразило мучительное сомнение. Но, столкнувшись с неожиданно настойчивым и просительным взглядом Тиль, Вилл вздохнул и посмотрел на нее так, словно видел впервые.
– Что ж! – протянул он, окинув ее оценивающим взглядом. – Ты красивая и, бесспорно, сумеешь привлечь внимание епископа.
– А я, значит, не сумела бы! – возмутилась Клэренс. – Вот спасибо, Вилли! И тебе, Робин, заодно!
Робин и Вилл невольно рассмеялись.
– Хорошо, Тиль, – сказал Робин, – я принимаю твою помощь. Вилл, проверь, насколько искусно она владеет ножом, и покажи ей пару приемов. Тиль, ты еще не забыла французский язык?
Мать Тиль была родом из Аквитании и прибыла в Англию в свите леди Луизы.
– Не забыла, лорд Робин! Мы с отцом очень часто говорим на французском языке.
– Тогда сейчас же забудь английский и начинай говорить только по-французски, чтобы привыкнуть.
Робин подошел к Тиль и, ласково проведя ладонью по ее косам, усмехнулся непонятной усмешкой:
– Что за беда? Все женщины в нашей семье так или иначе начинают тянуться к оружию!
Тиль подняла на Робина удивленные глаза, но лорд Шервуда уже отошел от нее и заговорил с Виллом, Джоном и Статли, обсуждая предстоящую засаду. Тиль осталось только гадать, что подразумевал Робин, сказав о ней как о женщине его семьи, и знает ли он что-нибудь о ее отношениях с Виллом.
Безудержно любя Вилла и купаясь в счастье оказаться любимой ответно, Тиль стала на людях очень сдержанной. Ее глаза, обращаясь к Виллу, по-прежнему сияли любовью и восторгом, но если он в присутствии других хотя бы случайно касался ее, Тиль одолевало смущение. Она была воспитана отцом в строгих правилах. Несмотря на то что она вверила себя Виллу без малейшего колебания, Тиль сочла, что их отношения, пока они не освящены церковью, вызовут осуждение. Она жила в бывшей спальне Клэренс, упорно отказываясь перебраться к Виллу до венчания, хотя он проводил с ней каждую ночь, когда не был занят делами Шервуда, а если был занят, то неизменно будил ее на рассвете.
Словно прочитав мысли Тиль, Вилл крепче прижал ее к себе и шепнул ей на ухо:
– Я приду к тебе, когда мы вернемся домой.
– Вилл! – смутилась Тиль. – Но ведь еще день, а не ночь!
– И прекрасно! – рассмеялся Вилл. – Вот и объяснишь мне, чем в постели день отличается от ночи.
Обернувшись к нему и встретившись с его янтарными глазами, пронизанными лукавыми искорками, Тиль невольно рассмеялась в ответ и украдкой потерлась затылком о плечо Вилла. За время, проведенное в Шервуде, она не уставала открывать в возлюбленном новые и новые черты, а ведь она думала, что хорошо знает его! Ее никогда не обманывал сдержанный облик Вилла. Тиль знала, что на самом деле у него доброе сердце, щедрое на любовь, нежность и заботу. Но, став его возлюбленной, она не переставала радостно удивляться тому, что он, взрослый мужчина, великолепно понимает ее. Она могла доверить ему любые мысли, мечты, сомнения. И он слушал ее и разговаривал с ней так, словно между ними не было разницы в возрасте: без покровительственных или поучающих ноток, на равных, словно она была его сверстницей и взрослой женщиной. И в то же время в нем – воине, которого уважал ее отец, хотя и недолюбливал, – она обнаружила бездонные кладези мальчишеского озорства и веселого нрава.