– Позавтракаешь?
Робин согласно склонил голову, и она поставила перед ним хлеб, сыр и молоко. Сев напротив, Мартина налила в кружку молока и с печальной нежностью наблюдала, как он поглощает нехитрый завтрак.
– Никогда не предупреждаешь заранее! – вздохнула она с мягким укором. – Откуда ты так поздно? Или рано?
– С дозора, – ответил Робин, – сменился пораньше. Давно хотел проведать тебя. Как твои дочки?
– Здоровы, – ответила Мартина, сметая несуществующие крошки с безукоризненно чистого стола.
Окинув взглядом небогатое убранство дома, Робин достал туго набитый кошелек и, положив его на стол, подтолкнул к Мартине.
– О, как много! – усмехнулась Мартина, подперев белой, словно выточенной из слоновой кости рукой увенчанную короной из черных кос голову. – У меня еще остались деньги – те, что дал мне Вилл, когда отвозил нас с дочками домой в начале весны.
– А ты будь расточительнее, – весело посоветовал Робин, отметив про себя нездоровую бледность ее лица, обычно сиявшего яркой свежестью красок.
Она негромко рассмеялась и, заметив, что блюдо с хлебом опустело, поднялась, чтобы нарезать еще. От неловкого движения шаль, которую она забыла придержать у груди, соскользнула с плеч и упала к ногам Мартины. Робин замер и с удивлением поднял бровь, не сводя с Мартины пристального взгляда. Встретившись с ним глазами, она застыла над ковригой, и нож, слабо звякнув, выпал из ее внезапно обессиливших рук.
– Значит, простудилась?
Встав из-за стола, Робин подошел к Мартине. Она выпрямилась и оправила платье, обтянувшее сильно округлившийся живот. Прочитав безмолвный вопрос в глазах Робина, Мартина залилась краской.
– Так вышло, – прошептала она, оцепенев от стыда.
– Вышло, пока ты жила у нас в Шервуде? – с усмешкой уточнил Робин и, вздохнув, привлек Мартину к себе. Она замерла в его объятиях, и он, помолчав, негромко спросил: – Ну и что ты собираешься делать дальше?
– Ничего, – глухо ответила она, – как-нибудь проживу с Божьей помощью. Я сама во всем виновата. Один раз пренебрегла осторожностью – и вот!
Робин осторожно сжал ладонями ее лицо и заставил Мартину посмотреть ему в глаза.
– Отец ребенка знает?
Чувствуя себя совершенно несчастной под его взглядом, Мартина покачала головой.
– Почему ты не скажешь ему? – с настойчивостью спросил Робин. – Поговори с ним, и, если он не захочет жениться на тебе по доброй воле, тогда разговаривать буду я!
Мартина воочию представила насмешливые янтарные глаза Вилла и невольно поежилась.
– Нет, Робин! Он или сразу женится на мне после такого признания, или даже ты не сможешь его заставить!