– Ты разобьешь ей сердце, когда она, выйдя за тебя замуж, однажды поймет, как мало в действительности значит для тебя!
– Эдрик, если бы твоя дочь мало значила для меня, неужели я вел бы с тобой этот разговор уже в пятый раз?
Сузив глаза, Вилл посмотрел на Эдрика так, что тот невольно вспомнил давно минувший день, когда он вмешался в разговор графа Альрика с Виллом. Точно таким же взглядом отец и сын тогда одинаково посмотрели на него, резко проведя черту между ним и собой. И Эдрик, печально усмехнувшись, покачал головой, отводя в сторону глаза от властных и жестких глаз старшего сына графа Альрика.
Вилл с глубоким вздохом поднялся с кресла и подошел к Эдрику вплотную. Сделав над собой заметное усилие, он положил ладони на плечи наставника. Тот, вскинув голову, угрюмыми глазами посмотрел в непреклонные глаза Вилла, который сказал:
– Я даю тебе слово, что не будет ни одного дня, когда Тиль усомнилась бы во мне и пожалела, что вышла за меня замуж. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы и ты никогда не раскаялся, что вверил свою дочь мне.
Эдрик долго смотрел в полные волнения глаза Вилла, и его взгляд дрогнул. Тоже поднявшись на ноги, он с негромким вздохом похлопал Вилла по плечу.
– Ты невозможно упрям, Вилл, и мне хорошо известно, какой у тебя тяжелый нрав. Но то, что твоему слову можно верить, я знаю так же хорошо! – Он помедлил и, решившись, сказал: – Передай моей девочке, что я прощаю ей ослушание и благословляю ее на брак с тобой. Всем сердцем надеюсь, что и ты сумеешь обрести рядом с ней если не счастье, то хотя бы покой.
Вилл с искренней признательностью крепко обнял Эдрика, но уже через секунду на его губах заплясала дразнящая улыбка.
– Эдрик, ты только что обрел в моем лице самого почтительного сына, какого только мог пожелать! – сказал он невозможно прочувствованным голосом, за что тут же получил ощутимый подзатыльник.
– Я тебе покажу, насмешник! – рявкнул Эдрик, отталкивая Вилла. – Добился своего и отправляйся – граф устал тебя ждать!
Расхохотавшись, Вилл подхватил плащ и вышел из комнаты. Когда за ним закрылась дверь, Эдрик возвел глаза к потолку:
– Вот в кого он такой упрямый, как ты думаешь? А я тебе скажу: в тебя, Барбара! И все же тебе не удалось совершенно отвергнуть меня: внуки у нас все равно будут общими.