– Тиль любит меня, – возразил Вилл.
– Да, моя дочь тебя любит, – подтвердил Эдрик и, прищурившись, внимательно посмотрел на Вилла, – а ты любишь ее?
Вилл промолчал, и Эдрик невесело улыбнулся:
– Что, ей солгал, а мне не можешь? Знаешь, что я почувствую ложь, или не хочешь передо мной унижаться?
Не спуская насмешливых глаз с Вилла, который мрачно молчал, покусывая губы, Эдрик опустился на сундук и указал на кресло напротив.
– Садись, и давай поговорим откровенно и без угроз. Я далеко не молод, но еще достаточно умен и уж совсем не слепой. Ты что, думаешь, если я промолчал, то лишь потому, что не понял причины, по которой ты допустил промах, поддавшись на уговоры ее светлости? Если бы я не был уверен, что мой малейший упрек враз переломит тебе хребет, если бы не видел, с какой беспощадностью ты сам себя казнил, я бы уже в то утро высказал тебе все в лицо. Одного не понимаю: с твоим чувством долга, с твоей преданностью брату, как же ты позволил себе?!
Вилл криво улыбнулся и тихо сказал:
– Есть то, что случается против воли и вопреки рассудку. Если в этом кроется причина твоего отказа отдать мне дочь, не бойся. Ни за кого, Эдрик.
– Не только. Есть и другое. Я помню, как ты после сражения в Локсли очнулся в Шервуде и узнал, что твоя жена погибла. У тебя слезы текли по лицу. Это у тебя-то! Ты в детстве на все мои выговоры и оплеухи лишь стискивал зубы и сверкал глазами, как упрямый волчонок, но твоих слез я не видел ни разу до того дня. Твое горе было бы таким же сильным, окажись другая на месте Элизабет? Не уверен! – сам себе ответил Эдрик и тяжело вздохнул. – Сынок, твое сердце очень изранено, и я сочувствую тебе. Но почему ты решил, что моя дочь – то лекарство, которое тебе нужно? Попробуй излечить себя с помощью других женщин, а Тиль оставь в покое. Она вернется ко мне, конечно, погорюет, но потом утешится, когда поймет, что пыталась тянуться за тем, чего никогда не получит! Никогда, Вилл, и в том нет твоей вины, но и вины Тиль тоже нет. Почему же она должна расплачиваться за то, в чем не повинна?
Молча дослушав отповедь наставника, Вилл тяжело прислонился к спинке кресла и скрестил руки на груди:
– Значит, ты скорее допустишь, чтобы твои внуки родились такими же бастардами, как их отец, но не позволишь Тиль обвенчаться со мной?
Эдрик одарил его взглядом, говорящим, что Вилл своим вопросом уязвил наставника в самое сердце.
– Отошли ее от себя, пока нет никаких внуков! – сказал он непривычным для него просительным тоном. – Я заклинаю тебя памятью графа Альрика!
– Оставь в покое моего отца, – глухо посоветовал Вилл, не спуская с Эдрика взгляда. – Ты понимаешь, что, сделав так, как меня сейчас просишь, я разобью ей сердце? Она никогда не утешится, Эдрик. Не обманывай себя!