Словом, все попадали в ГУЛАГ. И Дмитрий Петрович, русский солдат, побывавший в плену у немцев, которому удалось бежать, чтобы добраться до своих и воевать дальше, а ему кричали:
– Как тебе удалось бежать? Признавайся, что ты заслан немцами! Признавайся!
И старуха Пелагея Петровна: она дала напиться из ведра молодому немецкому солдату, хотевшему пить; свидетель этой сцены донес, и ей дали двадцать лет. В ГУЛАГ!
И молодая Александра Бенуа, отпрыск семьи французских художников, осевших в Петербурге с XIX века: когда наступали немцы, она отказалась покинуть малышей, которых опекала в яслях. Попала в Норильск, где я с нею и встретился. Она держала себя с большим достоинством, а ведь ее ожидали тяжелейшие работы, тяжелейшие испытания».
В конце войны срок, на который был осужден Жак, подходил к концу: ему дали восемь лет в тридцать седьмом. Ждал ли он освобождения? Как уже говорилось, война оживила надежды в умах заключенных, у которых раньше оставалась только одна перспектива – смерть от непосильного труда. Но истинными хозяевами ГУЛАГа были не охранники и не начальники, сами ходившие по острию ножа, а закоренелые уголовники, которым была дана возможность наводить страх на всех заключенных. И без того слабая иллюзия перевоспитания заключенных посредством труда оказывалась полной бессмыслицей, коль скоро власть над заключенными получали самые жестокие преступники. Жак и его товарищи хотели когда-то бороться против рвачей, мафии, общества, в котором царит рыночный закон джунглей. Им казалось, что в споре сильного со слабым свобода оборачивается угнетением, а настоящую свободу несут справедливые законы. Но порядок в ГУЛАГе покоился на слепом произволе и диктатуре горстки бандитов без чести и совести, жестоко управлявших людьми из народа, безоружными крестьянами, рабочими или интеллектуалами. И это добило утопию.
Вор ворует, остальные вкалывают.
Гулаговская поговорка
Интеллигент-заключенный подавлен лагерем. Все, что было дорогим, растоптано в прах… В этом растлении человеческой души в значительной мере повинен блатной мир, уголовники-рецидивисты, чьи вкусы и привычки сказываются на всей жизни Колымы.
Варлам Шаламов
Читателям «Утопии» знаком страшный эпизод, описанный в главе «Корова», где Жак рассказал об одной экспедиции в тундру. Пошла бригада из шести зэков, два конвойных и три инженера-топографа. На фоне безграничной белизны идущие различили серую точку, это оказался человек, заключенный, замерзший насмерть; он неподвижно сидел на снегу. Под намотанным на шею шарфом покойника обнаружились два надреза на уровне артерий. Под робой – две раны на месте почек. По лагерной терминологии покойник был «коровой», человеком, предназначенным на съедение: если во время побега не удастся пополнить припасы, попутчики (а это обычно уголовники) его зарежут, выпьют кровь и съедят почки. Жак узнал пятнадцатилетнего заключенного, недавно присланного в лагерь; паренек хотел подарить ему шарф, который связала мать.