В один прекрасный день без всяких предупреждений Жаку сообщили, что осталось уладить последние формальности. И вот его приглашают в канцелярию и сержант протягивает ему документ:
– Вы свободны. Вот ваша справка об освобождении.
Жак запомнил эту справку об освобождении с предельной точностью. «Ее содержание почти не менялась лет шестьдесят. Официальный бланк ОГПУ, НКВД, МВД, кодовое обозначение пенитенциарного учреждения, серия и номер самой справки, ФИО обладателя, год и место рождения, национальность, гражданство, точный срок пребывания в заключении, каким судом и по какой статье судим. В мое время, после пятьдесят третьего года, на справке об освобождении стали писать: “по делу НКВД-МВД СССР”, а вместо данных о суде – основание освобождения (“по истечении срока”, “по амнистии” и т. п. В левом нижнем углу – фотокарточка освобождаемого с оттиском круглой печати заведения».
Но Жак беспокоился. «Эта справка ничего мне не говорила. Моим иностранным товарищам по заключению она вообще не требовалась – их отвозили прямо на вокзал и отпускали домой. Да и что это за освобождение: “имя, фамилия, национальность”…
На обороте справки имелся последний вопрос, остававшийся без ответа: “Предъявитель (то есть я, бывший заключенный) избрал местожительством…”
– Куда вы хотите поехать?
Поскольку мы были в сорока километрах от Москвы, я сказал:
– В Москву.
– Запрещено.
– Тогда в Ленинград.
– Запрещено.
– В Одессу.
– Запрещено.
Я перебрал десять, пятнадцать городов, о которых хотя бы что-то слышал. В ответ он повторял одно и то же. Тогда я очень вежливо предложил:
– Чтобы не тратить зря время, может быть, вы мне дадите список разрешенных городов, а то ведь СССР большой?
– Нельзя. Этот список засекречен.
Тут я онемел: как старый гулаговец я знал, во что обходится разглашение государственной тайны – от десяти до пятнадцати лет тюрьмы. Я не мог надеяться, что сержант пойдет на такой риск, и стал гадать дальше. Перебрал еще полсотни городов. Всё запрещено. И тут меня осенило. Востоковед по образованию, я всегда мечтал побывать в Самарканде, древней Мараканде, связанной с именем Александра Македонского, важном перевалочном пункте на Великом шелковом пути. Это, конечно, было в пяти тысячах километров к востоку, в противоположную сторону от Франции. Но я уже дошел до предела и сказал:
– Самарканд.
Самарканда не было в засекреченном списке запрещенных городов. И сержант старательно написал внизу справки об освобождении: “выбрал Самарканд”».
Вместе со справкой об освобождении Жаку выдали… ответ от французского консула, которого он так ждал несколько месяцев. Его послали уже давно, но он застрял где-то в высших сферах, вероятно в КГБ. Письмо из французского посольства было коротким, в нем на двух языках было сказано именно то, что нужно: «Просим вас связаться с консульством, чтобы приступить к процедуре вашей репатриации во Францию».