Жак-француз. В память о ГУЛАГе (Росси, Сард) - страница 3

Зная всё это, мы поймем, почему в 2012 году в Джорджтаунском университете была учреждена программа исследований ГУЛАГа и программа эта носит имя Жака Росси. С тех пор Мемориальный фонд углубленных исследований ГУЛАГа, основанный Элизабет Салина Аморини, швейцарской благотворительницей, поддерживает исследования основных источников, связанных с этой темой. В апреле 2013 года Фонд Жака Росси провел в Джорджтауне международную конференцию «Советский ГУЛАГ: новые исследования и новые интерпретации», собравшую ведущих исследователей принудительно-трудовых лагерей со всего мира, включая, разумеется, и Российскую Федерацию. В 2016 году в издательстве «Pittsburgh University Press» был опубликован сборник по итогам конференции «Советский ГУЛАГ: свидетельства, интерпретация и сопоставление». В нем содержится много ссылок на «Справочник по ГУЛАГу» Жака Росси. В заключение упомянем, что настоящий перевод также осуществлен благодаря поддержке Элизабет Салина Аморини и Мемориального фонда исследований ГУЛАГа имени Жака Росси.

Гольфо Алексопулос, историк (Университет Южной Флориды)

Жак-француз

В память о ГУЛАГе

Регине, Мари-Сесиль, Софи и Веронике

Если бы мне пришлось подводить итог ХХ веку, я бы сказал, что он породил величайшие надежды, какие когда-либо питало человечество, и разрушил все иллюзии и все идеалы.

Иегуди Менухин

В самом мрачном столетии не все сплошь темно. Найдутся отдельные люди, которые послужат нам проводниками в путешествии сквозь стихию зла.

Цветан Тодоров

Встреча

Случаются иногда в жизни неожиданные встречи… Этот учтивый, почти церемонный человек… прожил жизнь, трагизм которой превышает наше воображение.

Ален Безансон

В дверь негромко, но уверенно постучали. Дело было осенью 1982 года в Джорджтаунском университете, в столице Соединенных Штатов. Помню, время шло к вечеру, потому что я уже зажгла настольную лампу. Кончался день, переполненный занятиями, совещаниями, комиссиями, приходили на консультации студенты. Мне уже не терпелось уйти домой.

В дверях стоял неожиданный посетитель – хрупкая фигура, угловатые черты лица, пронзительные черные глаза; представился по-французски, со всей старинной куртуазностью. Ему очень неловко меня беспокоить; он только хотел бы спросить, по совету Аурелии Роман, моей сотрудницы-румынки, нельзя ли ему поработать у нас на французском отделении.

В то время Жаку было семьдесят три. Он был одет в серое – серые брюки, серая куртка, ничего общего с тем, как одевались взрослые люди у нас в университете; позже я убедилась, что он всегда так ходил. Я привычно попыталась увильнуть: кафедрой не заведую, работу не распределяю, хотя могу, конечно, порекомендовать кандидата. Но для этого мне нужно знать, какова его… «квалификация». Квалификация! Неужели я вправду произнесла это слово – или мне только кажется, спустя почти двадцать лет, что оно у меня вырвалось?