Начальство считало, что мы, молодые иностранные агенты, непременно должны присутствовать на этом советском демократическом мероприятии. Все происходило в военном подразделении. Там был очень старый генерал, отличившийся во время Гражданской войны при подавлении Кронштадтского мятежа в 1921 году. В большом актовом зале на возвышении сидела комиссия по чистке. Три или пять человек, непременно нечетное число, чтобы голос председателя был решающим. В комиссии заседали очень старые большевики, в том числе знаменитая Землячка – выдающийся борец с царизмом. Крошечная женщина, крайне худая, волосы зачесаны назад и стянуты в тугой узел, платье очень скромное. Дело было летом, обута она была не в туфли, а в простые тапочки. И она задавала этому почтенному генералу очень строгие вопросы.
Подлежавшие чистке представали перед комиссией по одному. Их спрашивали, с какого времени они в партии, а иногда – по каким мотивам в нее вступили. А потом сыпались вопросы, позволявшие определить, насколько они политически надежны и морально устойчивы. Генерал был очень знаменит, фигура исторического масштаба, поэтому и вопросы ему задавали соответствующие. Но Землячка не спасовала перед генералом, который был втрое больше ее. Он рассказывал, как командовал своим подразделением Красной армии, и тут она его спрашивает, находит ли он время за всеми своими занятиями изучать теоретическую литературу. И он смиренно отвечает:
– Да, я стараюсь успевать.
Он так робел, что она задала другой вопрос, чтобы его успокоить. Я сам был пламенным коммунистом, но меня потрясло это зрелище советской коммунистической демократии.
Потом очередь дошла до командира лет тридцати пяти. Он поднялся на возвышение. Он стоял и отвечал на вопросы комиссии. Под конец Землячка спросила:
– Красная армия национальная или интернациональная?
Военный ответил:
– Национальная.
И она поправила тоном школьной учительницы:
– Нет, интернациональная!
И он, как послушный ученик, повторил: “интернациональная”. Позже я узнал, кто был этот человек. Во время Гражданской войны он воевал на Украине, прославился своим героизмом. А я видел, как он опешил перед этой крошечной женщиной, воплощавшей непогрешимость партии, потому что ей было доверено решать, правильный он коммунист или нет.
После допроса испытуемые либо изгонялись, либо им разрешали остаться. Через этот ритуал проходили все, от директора до уборщицы. Местные товарищи кивали нам на кого-нибудь, чтобы мы оценили увиденное:
– Видишь, он большой начальник, а как дрожит перед этой женщиной!