– Пустяки.
– Итак, какое же у вас ко мне дело, любезный месье?
Яков достал свою деревянную раковину и положил её на стол.
– Мне рекомендовали вас как блестящего мастера бронзового литья. Можете ли вы повторить вот такую вещицу в бронзе?
Скульптор взял раковину и принялся пристально рассматривать её.
– Хм… Весьма искусная работа по дереву.
– Благодарю!
– Так это ваших рук дело? Действительно замечательная работа. Не так просто будет повторить, но я могу попробовать. Я бы попросил не менее трёх месяцев… И насчёт оплаты…
– О! Не извольте беспокоиться!
С этими словами Пануриш достал из-за пояса увесистый мешочек и вывалил на стол множество золотых монет с портретами Жигимонта Вазы.
– Здесь только малая часть тех дукатов, которые я могу вам предложить, – сказал Пануриш.
– Кажется, мы договорились, – ответил скульптор, покачав головой в знак того, что такая оплата его устраивает.
Спустя полгода после встречи Пануриша и Кузву, в маленький домик стоящий на берегу лесного озера, неподалёку от Щучина, вошёл человек в тёмной накидке. На голове его был капюшон. В домике находилась пожилая женщина в деревянных башмаках и старой изодранной одежде. Она хлопотала над какой-то похлёбкой.
– Поклон тебе, пан над панами Пануриш, – сказала она спокойно и не поворачиваясь.
– Добрый день тебе, Барбара, – также спокойно поприветствовал её Яков.
– Не буду спрашивать с чем ты пожаловал – знаю!
– И хочешь ли ты мне помочь, Барбара?
– И твои потомки и мои будут делать одно дело, да и нам это пристало. Давай сюда свои бумажки.
Пануриш подошёл к грубому деревянному столу и разложил на нём карты Гродно, Варшавы и Кракова, а затем достал бронзовую раковину и тоже положил на грязноватую поверхность стола.
– Даже у меня не хватит силы заставить зазвучать Дар, но с твоей помощью…
– Да, вместе справимся, – сказала Барбара, повернувшись к гостю вытирая руки о свои лохмотья. – Однажды наши потомки испытают Его, и только тот, кто не имеет в сердце жадности – пройдёт испытание.
Барбара посмотрела карты городов, разложенные на столе.
– Я отметил нужные места красными крестами, – сказал Пануриш.
Старуха порылась в каком-то сундуке, покрытом потемневшими от времени рисунками, и вытащила три длинные иглы, каждую из которых воткнула в один из трёх крестов.
– Что должно быть сказано? – спросила она, обращаясь к гостю, который молча протянул ей кусок желтоватой бумаги и сказал:
– Тут написано, Барбара.
– Стой рядом и помогай. Лучше возьми меня за руку, пан.
Пануриш протянул свою огромную ладонь и схватил маленькую руку хозяйки. Барбара прочла слова на бумажке, а затем поднесла раковину ко рту и зашептала что-то в неё, прикрывая ладонью рот, как будто рассказывала бронзовому Дару какой-то важный секрет. Затем она достала откуда-то маленькую бутылочку и вылила по капле содержимого на каждую из игл, торчавших в картах. Посетитель пристально наблюдал за действиями ворожеи, которая снова принялась шептать что-то в бронзовую раковину. Пануриш стал отчётливо ощущать запах серы, а свечи, стоявшие в углу на маленьком столике, неожиданно вспыхнули…