– Ты чё не спишь?
– Смотри! Эти гады ползают!
– Где ползают, и кто? – Я с определённой опаской подошёл поближе.
– Вот же они! – Он протянул в мою сторону руку, зажавшую его невидимого врага. – Ты что, не видишь?
– Нет. Не вижу, – сказал я, увидев в его пальцах выдвинутый мне навстречу еле различимый завитой волосок.
– Смотри, одна снизу ползёт, а другая спускается. – Он совал свой лобковый волос прямо мне под нос, чтоб я рассмотрел увиденное им.
– Ничего здесь нет! – Отпрянул я —Иди спать! – И тут меня осенило: «Да он лунатик!» …
После зарядки меня остановил Радвила: «Куделин, ты помнишь, где у нас находится медсанчасть?».
– Так точно. – Я посмотрел на перетаптывавшегося возле него Ваню.
– Одевайся, возьмёшь этого гаврика и отведёшь. Дождёшься вердикта Пилюлькина и доложишь мне. Ясно?!
– Так точно! – Я помчался в расположение, чтоб, предупредив Гарика, выполнить приказ старшины.
После воздушно‑десантной колобахи, на которую Ваня сам напоролся, с сегодняшнего дня я его во взводе не замечал. Но именно та ночь нас невидимо соединила, поставив в один строй на долгие два года.
Он был прост во всех отношениях, характером сродни десяткам тысяч сельских мальчишек из бескрайних глубин нашей Родины: их помыслы всегда откровенны и чисты; действия прямы до безумства; расчётливость проста до наивности; сердце широко и безгранично. Ты только его не предай!
Ваня – это Ваня. Но не путайте его с Ваньком!
Я отвёл его в медсанчасть, и он остался там до следующего утра. Диагноз был – педикулёз от бельевых вшей. С той поры белье, выдаваемое для моей потребности, я всегда тщательно исследовал. Чего нельзя сказать о Ване, который любой рубеж рассматривал как досадное недоразумение.
Сегодня четверг, а значит, придётся быть скаковой лошадкой.
Наши сержанты научили нас бегать самостоятельно, и теперь, спокойно пробежав для своей разминки один кружок, они удаляются дожидаться каждый свой взвод на тренажёрную площадку. Мы же, сами выбирая темп, мчимся по кругу, не забывая, что взвод на финише должен быть един, но помня при этом – медленный бег является оздоровительным, а мы не на курорте, и такие круги не засчитываются. Недельки две назад нам не засчитали аж три круга!!! Конечно, нам жутко это не понравилось, и по этой причине, и только, мы стараемся выбирать оптимальную скорость, чтоб угодить себе и, главное, сержанту Гарифулину.
Являясь командиром второго отделения23, мне приходится бежать стременной лошадкой, на которую ориентируются пристяжные в роли других командиров отделений, да и весь взвод. Я же отдаю себе отчёт и, стараясь беречь себя, берегу и других.