Прикуривающий торопится навстречу руке, зажавшей зажжённую сигарету, это означает, что он требует к себе повышенного внимания, и ему нужна твоя поддержка. Если скорости продвижения навстречу друг к другу равны, то сторона, дающая прикурить, согласна скоротать время за разговором; если же, наоборот, его рука приблизилась быстрее поклона твоей головы и лёгкого прогиба, то это означает, что ему нужен твой разговор, и он не против завести друга; но бывает и так, что его рука не торопится, и ты начинаешь терять терпение, так как движение в сторону зажжённой сигареты происходит быстрее собственного желания. Подъем его руки слишком медлителен – это означает просто: на, прикури, но отстань, не приставая.
Этому не учат – это приходит само и все это, за редким исключением, не замечая писаного, принимают на веру.
В начале нашего армейского пути не все это понимали, но я этим языком уже владел. Техникум у нас был курящим, в нём даже была курилка, в которой мы незаметно для себя оттачивали искусство дружеской приязни.
Вчерашним завозом в часть прибыло человек пятнадцать, а в нашей роте было человек сто, поэтому стоило завести новые знакомства, и я решил, что это как раз тот момент.
Прикурив у незнакомого сослуживца, я представился: «Саня!»
– Витя, Чалый! – быстро среагировал он.
– Давно?
– Три дня, нас привезли в пустую роту.
– А сколько?
– Пятнадцать парней.
– Ну и как здесь?
– Жопа. Сейчас покурим, и пошлют на одуванчики!
– Что за одуванчики? – Я выплеснул раздражение.
– А вон те, на поле. Они все наши! – Он протянул открытые ладони, и я увидел на них бурые пятна, которые особенно выделялись на сгибах указательных и больших пальцев.
Я внимательно взглянул на футбольное поле и не увидел ни одного одуванчика. Холеное зелёное поле и лишь кое‑где игриво выглядывают редкие жёлтенькие цветочки, но весь этот пейзаж совершенно не настораживал.
– Ты откуда?
– С Барнаула.
– Долго добирались?
– Нет, нас на самолёте доставили, ночь в Гайжюнае провели. Почитай два дня.
– А нас этой ночью. Мы почти пять дней поездом, всё ещё земля ходуном ходит, будто из вагона и не выходил.
Мой новый знакомый был приземист. Его широченные плечи, крепкие руки, бычья шея отливали здоровьем молотобойца. Лицо смуглое, открытое, скуластое; лоб высокий с глубокой поперечной морщиной; глаза небольшие и круглые – он словно всем своим видом говорил: «Я весь ваш, но если вы предадите, то я вас разорву!»
А я предавать и не собирался.
– Строиться! – Обозначилась неутомимая нянька – извечный сержант.
«Строиться» – команда, которую сначала воспринимаешь как врага, а потом она становится настолько обыденной, что, выполняя её, даже и не помнишь: был ли ты до неё свободен или уже стоял в строю.