Как ни старался Нежданов сделать хотя бы что-нибудь, чтобы избежать немецкого сценария, однако миновать смертельных объятий каменного мешка им было не суждено. Немцы не особенно напирали, но за последние четыре часа группа оттянулась в глубь мешка уже больше, чем на полкилометра. До тупика, завершения их дороги, было уже недалеко, когда наступила передышка. Рассредоточившись, спрятавшись за отдельные камни и деревья, разведчики выжидали. Патронов пока еще было достаточно, гранат тоже. «Язык» смирно лежал за деревом, уткнув нос в мох. На лбу его блестели капли пота.
Со стороны немцев что-то негромко ахнуло, и сразу же вслед за тем раздался противный нарастающий звук летящей мины. Она унеслась далеко за спины разведчиков, угодила за валун и подняла вверх клубы каменной пыли. С визгом высоко над головами пронеслись стальные и каменные осколки. Укрыться от минометного огня возможности не было. Немцы ввели коррективы, и следующие мины легли уже ближе к разведчикам. Немцы вынуждены были стрелять по площадям, не видя противника, но все равно, рано или поздно, такая тактика должна была принести свои плоды. Тем более, что к одному миномету вскоре добавился еще один.
Нежданов лежал за валуном, раздумывая о том, что в двадцать два года умирать очень не хочется, и о том, что можно было предпринять в данных условиях. Ничего не приходило в голову, кроме того, что надо быть поближе к немцам, тогда они будут бояться зацепить своих и прекратят минометный обстрел. Отступление дальше, в глубь каменного мешка, ничего не давало в данной ситуации.
Старший лейтенант Нежданов находился в разведроте с той поры, когда в марте, ровно год назад, под Харьковом, немцы в ходе наступления оставили от дивизии рожки да ножки, а ее командир сдался в плен и стал активным власовцем. Тогда ее, против ожидания, не расформировали, а полностью скомплектовали по новой. И Нежданов за год прошел вместе с дивизией путь от Донбасса до Кременца. Вернее, это дивизия прошла, а он с разведчиками прополз большую часть этого пути на брюхе по ближним и дальним тылам немецкой обороны, возвращаясь обратно с «языком» в офицерском чине, часто принося с собой и своих раненых.
Нежданов попал в разведку вследствие того, что до войны занимался спортом и был неплохим боксером. Воевать он начал летом 42-го года, когда после провалившегося нашего наступления под Харьковом фронт покатился к Сталинграду. Курсантам пехотного училища, в котором он успел проучиться два месяца, дали по два-три треугольника в петлицы и срочно бросили затыкать бреши в обороне. Никогда до этого не имевший дело с лошадьми, он попал в кавполк. Через три месяца Нежданов был уже бывалым лихим кавалеристом. В седло на зависть многим запрыгивал прямо с земли, не вдевая ногу в стремя, отчаянно рубился на саблях. Однако долго задержаться в кавалерии ему не дали. Ввиду больших потерь в офицерах со всех фронтов отозвали уцелевших бывших курсантов и направили доучиваться. На сей раз его ускоренно учили на артиллериста. Уже зимой батарея, в которой служил новоиспеченный лейтенант, отражала танковые атаки. В один из дней на нее налетели пикировщики…