Весной 43-го года, выписавшись из госпиталя, куда Нежданов попал, получив в плечо изрядный кусок рваного железа в результате злополучной бомбежки, он и попал в свою нынешнюю, а тогда создаваемую по новой дивизию. Где-то в бумагах была запись о его боксерском прошлом, и его сразу же направили в разведроту. Рана полностью зажила и теперь не давала о себе знать. В этом Нежданову помогло его спортивное прошлое – он специально разрабатывал руку, используя навыки, полученные при занятиях боксом.
До сегодняшнего дня Нежданов числился в стане «везунчиков». За последний год войны было всякое. Бывало, что разведроту бросали на усиление на передовую, то в оборону, то в сумасшедшие атаки. Там, конечно, было то, что называлось «безвозвратными потерями». Но чаще всего приходилось ползать по немецким тылам. И вот здесь его группа всегда возвращалась в том же составе, что и уходила, вернее, все выходили живыми. Были, конечно, в поисках и боестолкновения, были раненые, но за год не было ни одного убитого. Сам же Нежданов за это время не получил ни царапины. Зная его везучесть, в поиск с ним охотно шли и в бою старались держаться возле него, надеясь на то, что его везение распространяется и на тех, кто находится рядом.
Как ни странно, по гражданской специальности у Нежданова должна была быть самая мирная профессия. Он был москвичом и учился на истфаке в самом престижном ВУЗе страны, Московском Государственном Университете. Как раз в год его поступления в нем открылась новая кафедра археологии. Наследственность – чем еще можно объяснить это? Его родители были преподавателями здесь же, в МГУ, на истфаке. И когда за два года до его поступления в университет светило истории Сергей Павлович Толстов начал раскопки Топрак-калы, открыв древнехорезмийскую цивилизацию, на раскопки в экспедицию каждое лето родители брали с собой и Ярослава. Он на всю жизнь запомнил тот момент, когда его кисточка осторожно очистила сначала фрагмент головы, а затем и саму древнюю скульптуру… Вместе с другими раскопанными росписями и скульптурами его находка теперь была выставлена в Эрмитаже, а будущее Нежданова было предопределено.
Страшным всесокрушающим валом промчались монголо-татарские орды по земле Хорезма, и темой монголо-татарских завоеваний стал серьезно заниматься студент Нежданов.
Город Кременец, у которого шли последние минуты его жизни, в этой тематике занимал не последнее место. Это был редчайший случай – зимой 1240-41 годов хан Батый, Батыга, как его звали на Руси, со своей ордой так и не сумел взять Кременецкий замок, а через полтора десятка лет здесь же, под Кременцем, войска Даниила Галицкого разбили татарские соединения хана Куремсы…