Молодой тренированный организм брал свое, и Нежданов быстро восстанавливался, как после нокаута. А паренек быстро что-то заговорил, показывая рукой то в сторону тупика, то в противоположную сторону. Нежданов ничего не мог понять из его странного языка, но до него дошел смысл сказанного. Паренек упоминал басурман, которые появились со стороны входа в мешок, и о том, что им надо уходить почему-то в сторону тупика. И вдруг Нежданов понял, в чем заключается странность речи паренька. Слова и обороты его речи были такими же, как в хорошо ему известных древнеславянских памятниках старины.
– Пвоевавша басурман Ладижин весь, – рассказывал паренек, – а на ту зиму ходихом в Каменец и дружину их побиша, разогнахом силны вои князя Даниила Галицкого и не оставихом у него ни челядины, ни скотины. Ны бежаши в Кременец, а два мужа толко утекоста…
– Откуда это наваждение? – подумал Нежданов, – и не сошел ли я с ума?
Он сел, открыл было рот, чтобы спросить паренька, откуда тот, почему говорит на таком странном языке и где немцы, но не успел сказать ни слова.
Из-за ближнего куста извиваясь, как змея, вылетел аркан, захлестнул реки паренька и опрокинул его на спину. Нежданов, действуя машинально благодаря боксерской реакции, откатился в сторону. Над ним сверху пролетел другой аркан. Тот, кто умело бросил его, совсем чуть-чуть опоздал. Будь на месте Нежданова кто-нибудь другой, аркан непременно захватил бы и его. Нежданов вскочил на ноги, готовый к действию даже безоружный. А из-за кустов выскочили шесть странных человек. Они были ростом значительно ниже Нежданова, с узким разрезом глаз, в запахнутых и перевязанных веревками грязных халатах, кожаных штанах и сапогах с сильно загнутыми вверх носами. На головах их были кожаные меховые треугольные шапки, отороченные лисьим рыжим мехом. Если бы не кривые мечи у них в руках, Нежданов подумал бы, что это приезжий театр из Средней Азии разыгрывает здесь какой-то спектакль. Но двое из них навалились на паренька, который, стянутый арканом, отбиваясь ногами, лежал на земле и что-то кричал. А четверо других, держа наготове мечи, бросились на Нежданова.
Так получилось, что они напали не всем скопом, а по мере того, как выскакивали из куста. Поднырнув под меч первого, Нежданов захватив его одной рукой за халат а второй за руку, державшую оружие, далее, воспользовавшись его движением вперед, развернул его лицом к нападавшим и толкнул к ним навстречу, сбив переднего с ног. В нос ему ударил запах давно не мытого грязного тела, исходившего от незнакомца. Меч его уже был в руке Нежданова. Он легко отбил атаку еще одного нападавшего, а меч в его руке тут же устремился к вниз, обманув узкоглазого противника, а затем вверх, к его горлу. Кавалерийское прошлое Нежданова не прошло для него даром – полученные навыки остались при нем. Один из его противников уже лежал в луже крови, булькавшей из разрубленного горла. Сделав пару быстрых шагов назад, словно отступая, Нежданов неожиданно перешел в атаку. Отбив меч, летящий к его голове, он, разворачиваясь, свободной рукой рубанул пославшего меч узкоглазого ребром ладони по горлу. Тот выпучил глаза, схватился за горло, захрипел и опрокинулся навзничь. Через секунды кинжал, висевший в узорчатых ножнах у него на поясе, был в руке Нежданова, а еще через мгновение, пущенный твердой рукой, он пронзил спину одного из двоих узкоглазых, которые пытались вязать паренька.