Не лучше. Черт возьми, зачем они об этом разговаривают? Хок неохотно ответил на вопрос отца, прежде чем тот начал терять терпение. Потерявший терпение Азагот — пугающий Азагот. Как и терпеливый Азагот.
— Как только у нас появлялась возможность, мы вынуждены были платить за заботу о нас. Мы зарабатывали деньги всеми возможными способами. Просили милостыню, воровали, выполняли странные поручения, занимались проституцией.
Выражение лица Азагота не изменилось, вот только теперь Хок ощущал, как в том бурлит ярость. Но почему? Насколько Хок знал, Азагот плевать хотел на детство своих детей. Он всегда говорил, что имеет значение лишь настоящее. Они росли в той среде, что сделала их воинами. Все это было ради большего блага и всей стандартной болтовни.
— Были ли времена, когда все было не так плохо? Когда ты был счастлив?
Счастлив? Черт возьми, Азагот с ним шутит?
Воспоминания, которые долгое время были похоронены глубоко внутри, потоком вырвались наружу с гневом. Ощущение ненужности. В то время Хокин считал себя человеком, и думал, что, наверное, его человеческие родители были настолько бедны, что им просто пришлось от него отказаться. Теперь же, зная, что его родители были более могущественными, чем можно представить, и намеренно оставили его в дерьмовой ситуации, Хок злился еще сильнее. Да, он знал, почему они так поступили. Он всегда умел скрывать эмоции, но сейчас больше не мог отрицать, что эта ярость и боль, кипели веками.
— Нет, отец, всегда было плохо. — Хок сжал руки в кулаки. — Я не помню, чтобы был сытым или чистым. Я никогда не был счастлив. Ни разу. Никогда. До тех пор, пока не появился наставник и не спас меня из ада, именуемым жизнью. Я чуть не потерял руку за то, что украл корку хлеба.
Азагот долго молчал и просто стоял, а его глаза блестели, словно ярко-зелёная трава с каплями росы на солнце. Наконец, он указал за плечо Хокина.
— У тебя компания.
Хок развернулся и обнаружил Джейкоба. Мемитим, который вознёсся почти век назад стоял возле Камня Призыва. Коричневые крылья, совпадающие по цвету с волосами и глазами были полностью расправлены, вероятно, для того, чтобы показать их своему низшему, не вознесшемуся полубрату.
— Чего тебе? — спросил он заносчивым тоном.
— Я… — Хокин повернулся к Азаготу, но отец уже исчез. Что ж, одним беспокойством меньше.
— Ты что?
Черт возьми, Джейкоб раздражал. Хотя, он раздражал еще до того, как получил крылья и стал работать в совете Мемитимов — значимое управляющее звено — так что плевать на это.
— Я знаю, что мы не должны быть в курсе будущего наших праймори, но можем ли мы знать сошли ли они со своего пути?