— Как ты смеешь, неблагодарный негодяй, — рявкнула она, заставляя Мэда пятиться назад от силы гнева. И Хокин не подозревал, что она способна на такой гнев. Лиллиана всегда была такой спокойной и милой. - Ты не видишь того, что он для вас делает? Для всех вас? Вы совершенно слепы перед тем, что он для вас тут строит? Он не делал это для шоу, личной или политической выгоды, и не важно, что говорила Ульнара. Я видела его страдание и ощущала его боль, когда вашему брату Метикору удалось на некоторое время закрыть доступ Мемитимам в Шеул-Гра. Но твоему отцу пришлось оказать миллион милостей, чтобы отменить это решение — милостей, которые дорого ему обошлись. — Она ткнула пальцем в грудь Мэддокса. — Поэтому, если не можешь выказать ему хоть немного уважения, я лично покажу, где находится дверь.
Мэддокс в знак капитуляции поднял руки, стараясь не пролить вино.
— Да, мэм, — смиренно произнёс он. — Прошу прощения.
Долгое время Хокин не был уверен, что Лиллиана примет извинения, и когда он уже начал искать способы разрулить ситуацию, она, раздражённо хлопая крыльями, отошла от Мэддокса.
— Ладно, — хрипло произнесла она. — А сейчас я пойду его проверю. Парни, наслаждайтесь вечеринкой.
Хокин бы заверил её, что так и будет, но не собирался оставаться. Ему нужно прочитать все записи, что есть о прошлом Дрейгера, а затем решить, что делать с Авророй. Он уже собирался помахать своим приятелям, когда руку от запястья до плеча охватила боль. Зашипев, он посмотрел на ряд из семи геральди, что тянулись от начала ладони до запястья. Один, что был посередине, пульсировал и мигал красным.
Один из праймори попал в беду.
— Я тебя прикрою, — сказал Джорни. — Пошли.
— Я в деле, — встрял Сайфер. — Давай надерём задницу.
Мэддокс допил вино и бросил на землю бокал победным жестом.
— Надерём задницу!
Хокин бы оставил пьяную задницу Мэддокса здесь, но сейчас был просто счастлив, что у него есть друзья и семья. Так и на войну можно отправиться. Особенно сейчас.
Лиллиана сделала глубокий, успокаивающий вдох и потянулась к ручке двери кабинета Азагота. Но как только коснулась холодного металла, застыла в нерешительности. Она и раньше видела своего супруга в ярости и знала, что нужно дать ему личное пространство. Много пространства. Особенно, после того, как он потерял контроль над внутренним демоном и отпустил его поиграть.
Лиллиана посмотрела на часы. Прошёл час, как Азагот улетел. Она прежде никогда не видела, как он летает. Что это значило? Что с ним происходило? Внутренности сжимались, пока она пыталась успокоить себя последним ментальным разговором и открыла дверь.