- Эй, а что же такое, нам завтра на бал что ли идти? Говорят, Принц красииивый, утонченный юноша. И жрёт поди мало, не как ты. – Протянула Средненькая из своей комнаты
Шпильку сестрицы Старшенькая уцепила и ей срочно захотелось ответить. Поэтому она, не задерживаясь у себя, проскочила в комнату сестрицы и подбоченясь встала в дверях.
- Ну, уж не объедками питается, – выпалила она и добавила. – А ты жри не жри, всё равно глиста глистой!
Мачеха не спеша поднималась на второй этаж, при этом мысли её постоянно возвращались к Глашатаю. Может, всё же стоило ещё разочек… Да только чуяла она своим самым дорогим местом, что это может топорно кончится. Лесорубом. Поэтому и проводила (эх, какой экземпляр!) к выходу, приговаривая: «Будете проходить мимо — проходите... э-э-э... не проходите... э-э-э, ну, короче, заходи, дорогой, гостем будешь.»
Женщина тряхнула головой и, сделав над собой усилие, решительно отодвинула отвлекающие мысли в сторону. И принялась рассматривать дочерей с маниакальным блеском в глазах. Надо было хорошенько подумать, чтобы как можно лучше использовать этот, внезапно выпавший, шанс.
Итак, что мы имеем. Пышечка и Худышка. Мда, это ж надо было так себя довести, причем обеим. С другой стороны, такой яркий контраст – в два раза больше возможностей. А может намекнуть принцу на возможный тройничок?.. Хрен его знает, как бы не спугнуть. Принцы — они нежные. И стоя у входов в комнаты дочерей Мачеха спросила:
- Итак, девочки. Кто желает замуж за Принца?.. Впрочем, чего это я? Все желают. Я сказала – все, - и Мачеха осмотрела дочерей тяжёлым взглядом, не приемлющим никаких возражений. Впрочем, через секунду её взгляд потеплел. – Мои девочки будут чудесно смотреться в принцессах. Поэтому, к приходу Золушки нам надо подумать о нарядах.
- Чееегооо? – протяжно произнесла Средненькая, окидывая мутным от голода взглядом разлюбезную сестрицу. – И когда это куча сала разговаривать научилась? Ой… Старшенькая, прости, я тебя с кабаном, которого папка позавчера из леса приволок, перепутала…
Показательно зевнув, девушка скосила глаза на появившуюся в дверях маменьку, такую же раскрасневшуюся и подозрительно блаженную, как и сестра. Мозг худышки работал слабо и чаще всего в одном направлении. Речь, конечно же, о красоте, которая в её понимании имела весьма чёткую границу. Килограмм этак в сорок на метр этак восемьдесят. «Поди жрали и давились, давились и жрали, вот и довольные стоят». – Совершенно беззлобно подумала она, возвращаясь к словам мамаши.
- Вам надо – вы и думайте о нарядах, - лениво отмахиваясь, меланхолично отметила Средненькая. – И вообще, зачем о них думать до прихода Золушки? Пусть придет да сошьёт что покрасивше, а я в любом виде хороша, с моей-то фигурой не надо заботиться о платьях.