И ведь действительно, никто из нас, сдержавшихся, победивших, выживших, справившихся с помощью или без, не обязан работать бесплатным психотерапевтом. Мы все, с яростью неофита, прекрасно знаем, что должен взрослый ответственный человек. Какое к черту понимание, когда мы уже жертву принесли, просто промолчав в своем раздражении. Это такое приятное чувство, моральное превосходство над всеми этими слабыми нытиками, что ради него мы и с занозой залезем на Эверест.
Вообще победить своих демонов – это очень круто. Дойти от обид до прощения – круто. Научиться самоподдержке, независимости – круто. Быть мудрой – круто и приятно. Бонусы, вебинары, признание, благодарственные письма в личку.
А у них ничего этого нет. Ни поддержки, ни сил, ни веры в себя, ни решимости, ни конструктива. Только страх и боль. Они топчутся в нем, как с гнойной занозой, и не могут вырваться из капкана жертвы. Это презираемое, страшное место, из которого мы однажды вырвались, – они напоминают нам о нем. О боли, уязвимости, об одиночестве. И мы не хотим знать, не хотим видеть и слышать, мы хотим активную позицию, решимость. А они почему-то там, застряли в чувстве боли и обиды.
Но нельзя заставить не чувствовать боль и обиду, ни кого-то, ни себя. Можно не чувствовать вообще. Забыться в алкоголе или презрении к тем, кто чувствует, кто еще не дошел, не вырос, не повзрослел, не простил. Кто только в начале пути, который мы уже с гордостью прошли.
Чтобы получилась бабочка, ей нужно побыть гусеницей, ей нужно окуклиться. Когда у тебя за спиной крылья, так легко презрительно отпускать про «рожденных ползать». Ну вот ползешь ты, ну вот сидишь тупо и ноешь – и че теперь?
А теперь уважать путь тех, кто еще в коконе и пока не умеет думать про крылья.
В нашем доме замков нет. Кроме как на входной двери. Замков нет на дверях спален, ванных, туалетов, на ящиках столов и тумбочек. Изначально причиной этому было нежелание высаживать дверь в случае, если трехлетний ребенок внезапно запрется. Но дети выросли, а замки так и не появились.
Гости иногда нервничают, не имея возможности запереться в туалете. «Не переживайте, у нас все знают, что в закрытую дверь входить нельзя». Отсутствие замков приучило нас замечать проведенную дверью границу. Отсутствие замков приучило нас стучаться и спрашивать: «Можно зайти?» Отсутствие замков наградило нас уверенностью, что, если просто закрыть дверь, никто не войдет без спроса. Что не нужно запираться.
Сейчас много пишут о границах. Мы выросли в культуре, где права на личное не было: только ленивый не лез посмотреть, а как же живет сосед; в культуре товарищеского суда и нижнего белья на веревках во дворе, прочитанных дневников и полных любопытства бестактных вопросов «Чего не замужем?» и «Когда второго?». И теперь нам трудно не защищаться агрессивно, обретая эти самые границы. «Не ваше дело!», «Вас никто не спрашивает!», «Засунь свой совет себе подальше!» – мы вынужденно врезаем замки, чтобы, подолбив в закрытую дверь и проорав в замочную скважину неприятные напутствия, агрессоры отступили.