— Хорошо, я согласен.
Женщина протянула окровавленную ладонь паладину и тот взял её своей. Мовиграна крепко сжала его руку, вызывая боль в ране; Алистер оценил её сильный хват.
— Если ты нарушишь договор, твоя кровь ответит за тебя. — глядя прямо в глаза, произнесла дикарка. Она отпустила паладина и тот качнулся, отшагнув назад.
Сзади послышались звуки шебуршания копошившегося, в поисках чистой ткани, оруженосца.
— Мастер, у нас нечем перевязать. — сообщил Станислав, вскидывая глаза на паладина.
— В этом нет необходимости. — сменив холод на теплоту, ответила Мовиграна.
Алистер нахмурился, услышав слова женщины, и с непониманием посмотрел в её глаза.
— Мы можем с лёгкостью подцепить заражение раны. — возразил паладин.
— Уже нет. — коротко закончила разговор дикарка и повернулась головой к северу.
Паладин принялся рассматривать свою окровавленную ладонь и не смог обнаружить порез, который только что источал кровь.
Глава 2 ч.5 Вероломство и предательство
Путь в Ружанский замок занял пять дней. Алистер сильно негодовал из–за своего коня, которого не представлялось возможным забрать, ведь к тому моменту лес уже должен был полностью поглотить то село. Единственная надежда оставалась на бойцов, которых оставляли следить за живностью до возвращения отряда. Паладин надеялся, что они сообразят вернуться в столицу и уведут славного скакуна назад, но что–то ему подсказывало, что его конь уже давно стал достоянием дикарей.
По пути назад приходилось, полагаясь на чутьё Мовиграны, обходить банды разбойников, находить пропитание буквально под ногами и спать под открытым небом.
Войдя в центральную область Славизема, картина изменилась кардинально: небесного война и его оруженосца охотно принимали селяне, чего нельзя было сказать о женщине, на которую те постоянно косились, выказывая презрение; некоторые даже позволяли себе острые высказывания в адрес дикарки. Алистер пытался нивелировать такое отношение к его спутнице, но не всегда это удавалось сделать дипломатически.
В очередном селе, недалеко от Ружанского замка, паладину даже пришлось зарубить двух молодых холопов на месте за то, что те назвали Мовиграну «южной лесной шлюхой» и «ведьмой из–под болотных дикарей». Эксцесс привёл в ужас всё село. Староста вмиг побледнел, видя, как на глазах всего люда паладин разрубает двуручным мечом грудину молодого паренька, затем сносит голову второму и угрожающе проводит остриём перед ошарашенными крестьянами. Он пообещал сжечь всё село, если ещё хоть кто–нибудь осмелится раскрыть рот на женщину, пришедшую с ним.