Вот это были те первые русские, кого я повстречал после столь нелёгкого путешествия. Было это шестого ноября, 1941 года. Пришёл я в Большую Троицу. Спрашиваю, где военкомат? Мне сказали – эвакуирован. Военного коменданта нет. Я зашёл в милицию. Спросил, куда и как мне обратиться, что я военнослужащий. Вышел сам из окружения. Дежурный говорит: «Подожди, вот придёт начальник, он решит, что с тобой делать». Сижу, жду, часа два и три, и дальше. Дело уже к вечеру. Когда же, говорю, придёт ваш начальник? «Сегодня не будет. Придёт завтра». Что же, говорю, ты морочишь мне голову? Спасибо, говорю за гостеприимство, досвидания. Сам той порой в дверь, да на улицу. Дежурный кричит: «Стой! Стрелять буду!» Я уже бегу по улице, народ идёт и по пути, и встречу. Добежал до перекрёстка, повернул налево. Спрашиваю у женщины: «Где есть военные?» «Налево, во втором дворе». Бегу туда. Зашёл во двор. Там стоит строй, человек до сотни. Перед строем похаживает полковник пограничных войск. Толкает речь.
Подхожу, докладываю, так, мол, и так. Он говорит: «Становитесь в строй!» Встаю в строй. Вбегает этот милиционер с наганом наголо. Увидал меня в строю, ни слова не говоря, подался обратно. Нам дали по буханке хлеба, да по банке говяжьей тушёнки, и подались мы на станцию Волоконовка. Ночью погрузили на паровоз и ночью же доехали до станции Валуйки. Вокзал большой, каменный. Народу ещё больше. Сидят и лежат и толкаются на ногах ещё больше. Так мы протолкались всю ночь. Нам надо пробираться на станцию Лиски, железная дорога не работает. Правая колея забита сплошь эшелонами без паровозов. Грузы самые разнообразные от продовольственных товаров, до станков и другого заводского оборудования, до обычных дров. Левой колеёй пропускают самые необходимые для фронта грузы, а с фронта эшелоны с ранеными.
Топали мы по железной дороге, или вблизи её, по деревням пешочком. Прибыли в посёлок. Пересыльный пункт был размещён в здании школы. Здание большое, двухэтажное, п-образной формы. Народу толпа! Стою я в коридоре, прислонившись к стенке. Не помню уже, чего-то ожидая. Напротив меня окно. На подоконнике сидит человек, и так внимательно смотрит на меня. Я в свою очередь посмотрел на него. Что-то знакомое нашёл в чертах его лица. Стою, и перебираю в памяти, где бы мог я видеть этого человека? Одет он в плащ песочного цвета, на голове простая кепка, каких в то время можно было видеть где угодно. Посмотрю снова: да, лицо знакомое, а кто именно, не придумаю. Он поглядывает на меня, и тоже молчит. Потом я подхожу к нему, подаю руку и называю фамилию. Да, отвечает, это я, но с кем имею дело? Не знаю, лицо знакомое, а кто именно, не помню. В 151 кавалерийском полку служили? Да, отвечает, в 105 отдельный батальон связи был переведен. Азанов! Говорит. Да, говорю, он самый.