Повыше моста был кем-то сделан пешеходный переход. Сколочены из кряжей дров козла, поставлены ногами на дно. На них положены доски, по одной в ряд. К козлам прибиты стойки, а к стойкам тоненькие жердочки, поручни. Когда я подошёл к этому переходу, с противоположного берега подошло отделение немецких солдат. Я переждал, пока пройдут они, потом перешёл я. Народу шло много, потому я не был белой вороной, и не привлекал внимания. В старом городе, на восточном берегу Донца, были склады заготзерна. При отходе наши их сожгли. Горы обгорелого зерна лежали под открытым небом. Немцы сгоняли сюда местное население, убирали верхние, обгорелые слои зерна в сторону. А там оставалась чистая, золотистая пшеничка, метра три толщиной, огромный бурт. Эту нашу русскую пшеничку контарили в мешки и грузили в вагоны для отправки в Германию русскими руками под надзором немцев. Народу было толпы, пришлось и мне потрудиться.
Днём я договорился с женщинами, которым идти домой по Шебекинской железнодорожной ветке, километров около пяти. Они мне принесли мешок под пшеничку, которой немцы расплачивались за дневной труд. Принесли и хлебушка, пожеваться днём. Работы заканчивались с наступлением темноты. Тогда люди шли, неся на плечах мешки с пшеницей, кто, сколько сможет унести. Нагрузил и я килограмм двадцать и со всеми наравне подался в деревню по железнодорожному полотну. Ночевал и покушал и вечером и утром за свою пшеничку. Потом подался вперёд, на восток. Шёл вначале полем, напрямик, без дорог. Потом вышел на дорогу, ведущую на село Большая Троица. Шагал километров сорок, не встречая ни немцев, ни наших. В сводках Совинформбюро в то время бытовало такое выражение: «На таком-то участке фронта велись поиски разведчиков». Так вот это и был такой участок фронта, где лазили и наши и немецкие группы разведчиков. Но я их не встретил.
Дорога эта гравийно-засыпная, не в хорошем состоянии. Не контролировалась в своё время дорожным отделом. На дороге, вернее, возле дороги, стоял дом. Жителей в нём не было. Он предназначался для размещения людей, временно работающих на дорожноремонтных работах на близлежащем участке. За домом стоял наш танк Т-34. В доме танкисты играли в карты. На столе лежали кучи денег. Вокруг валялись пустые бутылки. Под столом было несколько полных. Танкисты были изрядно выпившие. В поле, не доходя до дому, в копне сена, лежал танкист с танковым пулемётом. Вот он меня окликнул, подозвал к себе, расспросил, откуда я, что видел? Когда понял, что я могу рассказать много интересного, проводил меня в дом. Старшим среди танкистов был старший лейтенант. Ему я поведал всё, что мог. Потом спросил: что же мне делать? Куда пойти? Он мне посоветовал идти в Большую Троицу, а там, мол, найдёшь, к кому обратиться. И я ушёл.