– Верно так, командира! Заплатил будешь? Ты не деньга мне давал, а вода огненный. Можно которого самого гоняет.
Фолин широко улыбнулся. Смешно, но крылато выразился негидалец. Так ведь и есть: выпьешь спиртного – и оно начинает тебя гонять. И если ноги ещё шевелятся, то они приказывают голове и всему телу, куда и как… следует отправляться, на всякие и разные свершения… и подвиги.
– Самогон? – переспросил и потом громко крикнул Фолин.– Петров, иди мигом сюда!
Послышались шаги и перед ними появился тот, кого позвал самый большой начальник в Керби.
Высокорослый, лет тридцати мужик, в кожанке. Богатырь, ничего не скажешь
– Да. Я здесь, Емельян Алексеевич,– сказал Петров, мгновенно появившись перед Фолиным.– Слушаю!
– Петров, выдай из наших революционных запасов интернационалисту, негидальцу, товарищу Барахчану литр чистейшего самогона! Он заслужил,– сказал Емельян и обратился к Игнатке. – Иди! Петров добрый. Может, и подарит тебе ещё и шмат сала, Игнатка.
– А точно ли добрый он есть? – усомнился Барахчан.– Как Игнатка-негидал? Точно такой добрый, да?
– Почти что такой,– улыбнулся Емельян.– Добрее не бывает.
– Спасибо, командира! – поклонился Игнаткка. – Моя спасибо дал твоя,
– «Спасибо» оставь себе! Из него шубы не сошьёшь. Но напоминаю, пойдёшь с нами искать клад, – предупредил его Фолин.– Откажешься – пристрелим за саботаж. Держи язык за зубами! За утечку информации, которая теперь имеет государственное и революционное значение… в расход.
Фолин красноречиво похлопал рукой по деревянной кобуре парабеллума.
– Зачем Игнатку в расход? – сказал негидалец.– Игнатка шибко хороший.
– Я предполагаю, что так и есть на самом деле,– широко улыбнулся Фолин.– А если произойдёт дело по-человечески, то все в ГубВЧК будут довольны. Может тебя, Игнатка, и наградят. И даже не литром самогона, а чем-нибудь, более серьёзным и значительным. Дело ведь государственной важности.
– О-о! Которого самого гоняет будет, видать, много-много,– Барахчан широко раскрыл глаза. – Целый два литра!
– Успокойся! В пересчёте на самогон, возможно, это будет не два литра, а бочка, скажем, пятидесятилитровая, улыбнулся Емельян.– Пей – не хочу!
– Всегда Игнатка хотеть,– ответил негидалец и вышел в коридор.
Тут же в кабинет влетел чоновец Симбудаев и, выпучив глаза, прошептал:
– Английский шпион сквозь стены ушёл.
– Успокойся, Симбулаев,– спокойно ответил Фолин.– Дураки они… всегда умные. Он ещё вернётся.
– Почему?
– Потому, что наглый и… сволочной.
– Понятно.
Емельян махнул рукой, распорядился, чтобы красноармеец удалился. Симбулаев тут не виновен, ведь Фолин и сам не понимал, каким образом явный враг российского народа под кличкой «Рында» появлялся то здесь, то там.