Видно, буржуи многое могут. «Но будет и на нашей улице пень гореть».
«А будет ли? – Но это уже подумал писатель-либерал Боб».
Тайное стало явным
Первой в незнакомой избе проснулась Юлия. Увидела на полу, на звериных шкурах, большей частью, волчьих, сшитых друг с другом, как мирно спят её соратники и братки-анархисты: муж её от бога, любовник и первый друг – Паша, и Афоня – соратник и надёжный боевой товарищ. С ужасом и удивлением осмотрела она весьма богатую обстановку избы с доброй снедью и медным пузатым самоваром на столе. Юлия инстинктивно потрогала рукой правое плечо.
– Чудеса,– тихо сказала Юлия,– рана почти зажила.
– Твою рану бабка Поливанова мазями и травами разными врачевала,– пояснил коренастый рыжебородый мужик.– Старушка – знающая… А рана не очень весёлая, но и не смертельная.
Сообщив это, мужик отошёл вглубь горницы. Юлия успела разглядеть и его одежду. Хромовые сапоги, чёрный костюм-двойка доброго сукна и рубаха-косоворотка, украшенная яркой замысловатой вышивкой, цветистые её рукава выглядывали из-под обшлагов расстегнутого пиджака.
Естественно, в состоянии невидимки здесь находился и Роберт Борисович. Иначе никак нельзя. Ведь он – настоящий писатель, а не так себе…
Не сказав рыжебородому ни слова, Юлия, привстав на колени, принялась тормошить спящих анархистов.
– Паша! Афоня! Просыпайтесь! – не терпеливо говорила она. – Мы уже, товарищи мои, на том свете! Со мной только что разговаривал, видно, полномочный представитель из иного мира или один из главных небожителей.
Павел и Афанасий открыли глаза, инстинктивно их руки потянулись к оружию, которого давно уже у них не имелось. Всё заспали, забыли.
– А-а, вспомнил такое дело,– вяло сказал Афанасий.– Нас расстреляли, и мы сейчас прилетели на божий суд.
– Вы, что, оба рехнулись! Верно, забыли… Нас, на самом деле, спасли, может, и небожители,– серьёзно сказал Павел.– Но мы живые и… в избе. Передо мной сейчас самая настоящая спина и затылок человека.
Рыжебородый подошёл к ним, и анархисты с беспокойством посмотрели в его грубоватое лицо и в почти бесстрастные синие глаза.
Сомнений не было. Они находились одновременно и в плену, и в гостях. Но вот у кого? Кто их спас от верной гибели и зачем?
– Мы для вас не боги,– рыжебородый вёл себя просто и не заносчиво. – Хотя оно, вообще-то, получается, что и боги. Я атаман таёжного отряда Христовых мстителей. Имя моё Никифор. Не кержаки, но Бога почитаем… по-своему. По-нашему, надобно истреблять белых и красных, и анархистов. За раскол в народе! В расход! Мы заповедям библейским верны, и всегда будет так! Иначе не произойдёт! Иначе не будет.