Беседа продолжалась.
– Может, на самом деле, клад наш издавна анархистский. Но, всё же, тогда, спасибо тебе на добром слове, Никифор,– смутился Павел.– Пойми, золото для анархии надобно, малина-земляника. Россию спасать… необходимо.
Никифор, стараясь успокоиться окончательно, всё же, ударил деревянной ложкой по столу. Ему не понятна была философия выскочек, которые решили заняться спасением России, её народа. А у людей-то они спросили, что и как?
Вон их сколько из… извечных спасателей, от которых людям, основным массам никакого спасения нет. Большинство россиян не деньги делят меж собой, а тяготы, беды и невзгоды. Они извечно трудятся на зримых и не совсем, хозяев. Из одной ямы выбираются и в другую попадают, глубокую и страшную.
– В разумение своё никак не возьму. Вы… собрались спасать Россию, серые пни? – голос Никифора прозвучал глухо. – Кто же вы такие? Что особенного и доброго вы России несёте?
– Свободу! – убеждённо сказал Павел.– Ради неё и проливается кровь.
– Там, где нет Америки,– вставил своей слово пан Рында.– Там и нет свободы и демократии. Вот в Западной Европе, да и в Восточной уже, присутствие США ощущается, там и… кое-что доброе намечается. А Россия – мерзкая страна!
– Если бы ты не был убогим, путник и гость мой случайный,– сурово произнёс Никифор,– то за такие слова мне пришлось бы наказать тебя. Ты ведь пытаешься заставить думать и считать всех нас ровно, как ты.
– Да ведь лично я, опираясь на исторические факты, всех вас придумал,– возмутился писатель-либерал. – Вас всех, в принципе, не существует! Но на вашем месте были друге люди, реальные.
После этих слов абсолютно все засмеялись.
Тут уже сомнения не у кого не возникало, что перед ним, хоть и бес, но сумасшедший или с рождения дурак.
– Может быть, я не совсем прав, – местный атаман сменил гнев на милость.– Господи, прости мою душу грешную! Что же, у каждого своя правда. Все вы, не только вот этот убогий, в потёмках блуждаете. И ваши речи, и других многих, господа-товарищи, идут от Сатаны.
– Я так не считаю! – возразила Юлия.– Мы – ангелы истиной Свободы!
– Это всё… такое и прочее есть агитация! – Никифор уже был рассудителен и терпелив.– А золото убивает в человеке-то, именно, человека. Дай мужику сто лишних червонцев – он их или пропьёт, или же на бабу свою залазить не станет. Там, где барыш дармовой, там сотни чёрных рук, кровушка людская, слёзы, смерть. Испытание божье на нашу вшивость, господа анархисты, выпадает.
– Не совсем понятны речи твои, атаман Никифор, – заметил Афанасий. – Я не могу ничего понять.