Тяжело вздохнул после этих слов Никифор и с некоторой печалью констатировал, что внезапный гость не простой, а с повреждённым разумом и рассудком. Жаль человека в таком случае, даже если он негодяй.
По этой простой причине здешний атаман угрюмо и с глубоким сочувствием дал Рынде дельный и правильный совет:
– Ты ешь побольше, путник. Это для тебя самое лучшее в жизни. Не всем же считаться умниками, надо иным быть и полными дураками. Греха в таком совсем не вижу. Все под Богом ходим.
После таких слов писатель-либерал окончательно понял, что спорить и что-то доказывать этому человеку что-либо бесполезно. Но он, всё же, начал рассказывать, что американцы – славные ребята, воевали за освобождение негров, против рабства. Индейцев любили.
Почесав подбородок, Корнев ухмыльнулся и сказал:
– Эти сволочи просто прибрали к рукам, по сути, чужие страны. А рабство? Это козырный туз для… мерзавцев. Я грамотный человек, господин путник таёжный, и ведаю, что он сделали со своими индейцами, как расстреливали своих рабочих.
– Я протестую! – вскочил с места Рында.– Я категорически протестую!
– Протестуй,– ответил Никифор.– Я же не против. Тебе можно. Не могу я на убогих обижаться. Но вот если бы ты был американцем… тогда бы я и блаженного бы щадить не сподобился. Не стал бы поперёк своей совести поступать. Им, японцам, китайцам, да и всяким другим, здесь хозяйничать не пристало.
– Вот за это тебя, Никифор Гаврилович, уважаю, малина-земляника,– сказал Плотов. – Это по-человечески и справедливо.
Рынде ничего не оставалось делать, как выпучить глаза. Да как же это так? Что же такое говорит придуманный им Никифор Корнев? Ну, и свиньи же россияне, не желают иметь над собою нормальных, заграничных начальников и господ.
Да разве же мог понять писатель-либерал, что не было и не будет над россиянами господ, прежде всего, иноземных. Правда, имеются и свои, доморощенные. Они всегда были. Но ведь Большая Изба время от времени чистится, и это не секрет для тех, которые прилегли у Глобальной Кормушки, причём, с добродушными улыбками.
Откровения Никифора
Но пан Рында был упорным и упёртым либералом. Он чётко знал, что почти любого двуногого можно зомбировать, если постоянно повторять ему одну и ту же мысль. Не всегда ведь следует хамить, требовать, грозить и оскорблять. Можно и нужно попытаться убедить таёжного атамана в том, что он не совсем прав, что есть американцы, да и поляки… тоже. Они и некоторые другие для мира – основа.
Мечтатель от либералов Роберт Борисович пока не встревал в общий разговор. Он размышлял и обдумывал, что бы этакое… мудрое сказать Корневу, чтобы тот воскликнул: «Вау! Американцы великая нация!».