– Будет вам парабеллум, товарищ командир! А надо – и десять штук добуду… про запас. Но, однако, мы засиделись с вами. На дворе уже ночь, и Суков давно уже спит. Что там, у вас в голове, кашляет, Емельян Алексеевич, ума не приложу.
– Ничего, Петров. Всё нормально. Ничего у меня в голове… не кашляет. Проблем нет. Все мы тут работаем и живём, в одном доме. Благо, он большой. Есть место для ответственного дела и организованного отдыха. Иду будить Сукова! Может быть, я с ним ещё и партийку в шахматы сгоняю.
Настроение Фолина явно приподнялось. Он не сомневался в успехе операции.
Загруженные тёплой одеждой и провиантом, кони Сержа и Мальвы нетерпеливо били копытами, ожидая, когда же лихие всадники помчатся в дальний неведомый путь. Разумеется, очень и очень опасный.
– Ван Цы,– сказал Серж,– ты будешь здесь единственным и полномочным представителем фирмы «Вакулов и компания». Попробуй застолбить для нас участок на Кербинском прииске, в крайнем случае, на Херпучинском. Хватайся за всё, даже за право организованной добычи кедрового ореха или рыбы. Думай, торгуйся – не продешеви!
– Ван Цы не продешевит,– сказал китаец.– А если продешевит, значит, это будет не Ван Цы, а совсем другой человек, глупый и смешной.
– Добудем клад – деньги на троих поделим, не обидим. А если вдруг погибнем, то представителям и руководителям компании нашей и всем честным людям сообщишь, Ван Цы, что мы заблудились в тайге,– пояснил Серж. – Получается сурово, но справедливо.
Китаец, в знак согласия, кивнул головой.
Мальва махнула на Ван Цы рукой:
– Прощай, Ваня! Вернусь – поцелую! А может, и большее получишь.
Серж и Мальва пришпорили лошадей и галопом помчались. Надо было срочно уходить… подальше от Керби, быстрее укрыться в ночи от посторонних глаз.
Ну, как же и тут было обойтись без автора, без писателя-либерала, под фамилией Рында? Просто, невозможно. Теперь он оказался рядом с анархистами, что гостили у Никифора Корнева.
Глубокой ночью его дочь, синеглазая Евдокия, вывела Павла, Юлию и Афанасия за пределы горного хутора. Сделать это было не сложно. Здесь, почти в гольцах, не требовалась усиленная охрана поселения представителей весьма странной веры в Христа.
Не скоро ещё новая власть дотянется загребущими и кровавыми руками до затерянных таёжных урочищ, почти забытых Богом, но со своим строгим суровым укладом и витиеватыми законами. Только в начале тридцатых годов минувшего века начнётся, так называемое, освоение…
Никифор ночью гостил у вдовы Акулины. Он, с благословления батюшки таёжного Питирима, всё же, решил завести себе новую жену. И душа, и плоть требовали женского внимания и участия. Всё было между ними пристойно: молитвы, беседы о Господе за чаем. А то, что атаман иногда оставался у Акулины на ночь – не грех, ибо такое было практически публично оговорено. Каждый знал: не произойдёт между Никифором и Акулиной преждевременного телесного сближения. Бога они почитали и правила общины тоже. Коренные люди таёжных мест, большей частью, богобоязненные и суеверные люди.