Ему не дадено было время привести себя в порядок. Его медальное, гордое лицо и крепкая белая шея были покрыты потёками грязи. Его форма армейского легата посерела от пыли.
Солдаты претория, сытые, с холёными лицами, лениво прогуливаясь по улочкам Палатинского холма вокруг дома Тиберия, при виде Пилата, не умащённого, грязного, стали указывать на него пальцами и хохотать, презирая в нём легионера.
У Пилата от гнева закружилась голова, что ещё более развеселило скучающих преторианцев, но уже в следующее мгновенье Понтий с мечом в руке бросился на солдат претория. И те, оторопевшие, растерянные, попятились назад, прикрывая себя от ударов легата мечами и копьями. И вскоре, не выдержав натиска, обратились в бегство, громко взывая о помощи.
Понтий Пилат готов был броситься за ними в погоню, разгорячённый схваткой, но в это время кто-то сильно рванул его за плечо, и голос, полный презрения и угрозы сказал:
– Довольно, Понтий. Гладиатором ты выступишь в цирке, а сейчас иди за мной.
Перед ним стоял префект претория Сеян – воспитатель сыновей Германика: Нерона, Друза и Калигулы, а по сути, их соглядатай, о чём знал не только весь Рим, но и сами юноши.
Сеян вырвал меч из руки легата и с нарочитой брезгливой гримасой на угрюмом лице, швырнул его себе за спину.
– Иди за мной, Пилат, и не надейся на лёгкую смерть. – Он быстро пошёл вперёд, то и дело взрываясь каркающим смехом. – Ты не понравился мне, легат. А я думал, что мы станем друзьями.
Сеян и Понтий Пилат, гремя сапогами, прошли по коридорам до кабинета Цезаря и, не останавливаясь, вступили в комнату. Солдаты задержались у входа, а легат шагнул вперёд, к столу, за которым сидел принцепс и, выкинув правую руку вперёд и вверх, крикнул:
– Привет тебе, Цезарь!
Тот откинулся на спинку кресла и, с любопытством рассматривая Понтия, сказал:
– Ну, а теперь, что ты хочешь от меня, Понтий?
– Всё, что я хотел, я получил. А теперь прошу тебя, Цезарь, уволить меня из армии.
– Куда же ты пойдёшь?
– Не знаю.
– А мне говорили о тебе, Понтий, что ты не сгибаемый, беспощадный и жестокий. Мне такие люди нужны.
Принцепс жестом руки приказал префекту и солдатам выйти вон, но префект, не двигаясь, продолжал угрюмо глядеть на легата, и только после повторного, раздражённого знака Цезаря, покинул комнату.
Тиберий указал пальцем на выход, за которым в коридоре гремели сапоги преторианцев.
– Вот видел? Как собака ждёт команду, а я ему не верю. Предаст. Собственной рукой задушит, дай ему только волю…– Тиберий прошёл перед легатом, рассеянно глядя прямо перед собой. – Впрочем, не этот убьёт меня…