Латуш, негромко говоря: «И так, он объявил себя Мессией, но я знаю, что он никому не нужен, разве что…», остановил свой быстрый взгляд на Иуде, идущем в толпе, спрыгнул с крыши вниз, на улицу,
Астролог прошёл сквозь толпу к нему и обнял его за плечи, щуря в улыбке свои продолговатые глаза.
– Ну, вот, Иуда, не глядя на твою руку, скажу тебе, приятель: та женщина, которую ты любишь. Находится рядом, и она скоро будет в твоих объятиях.
– Как мне пройти к ней?
– Ты сам найдёшь дорогу.
– Но в какую сторону мне сделать первый шаг?
– В любую, – весело откликнулся Латуш, отпрыгивая к стене дома.
Мимо астролога, подхватив Иуду и увлекая его с собой, прошла новая толпа горожан, которая направлялась к дворцу Ирода Великого.
Впрочем, уже в следующую секунду веселое выражение покинуло лицо египтянина. Он метнулся за Иудой, настиг его, схватил за руку, горячо заговорил:
– Иуда, тысячи лет не остудили мою душу. Она всегда загорается, когда я вижу таких людей, как ты. Но их было немного в мире.
– Что ты хочешь сказать мне, Латуш?
– Прошу тебя, Иуда, не ходи с Иешуа.
– Да ведь я ушёл от него.
– Не ходи.
– Но почему?
– Потому что у тебя благородная душа, и ты не умеешь хитрить. Таких людей люди не любят.
– Ну, а мне что до этого?
– Я хочу спасти тебя от смерти. Она впереди, но вот если ты сейчас шагнёшь в сторону, то…– Латуш замолчал, идя рядом с Иудой, нахмурив тонкие строчки чёрных бровей, и долго смотрел себе под ноги.
Тогда Иуда спросил:
– Погибнет ли Иешуа, если я шагну в сторону?
В ответ египтянин пожал плечами.
– А если я пойду прямо, что будет с моим другом?
– Я могу только сказать: не ходи с Иешуа.
Латуш вырвался из толпы, а Иуда, посмеиваясь и не придавая никакого значения словам астролога, уже думая только о Иродиаде, поспешил вперёд навстречу своей судьбе.
Египтянин чуть повернулся к боковой улочке, откуда, словно по его мысленному приказу выскочила группа людей. Среди них бежал прелестный подросток, взволнованно оглядывая горожан. Это была переодетая в мужскую одежду Мария из Магдалы. При виде Иуды, она тихо взвизгнула и помчалась к нему лёгким, стремительным шагом, в мгновенье, забыв о том, что её женская природа сейчас более, чем когда-либо проявлялась в каждом её движении, и что, если бы люди смогли понять, что она – Мария – в мужской наряд, то ей грозила бы смерть.
Едва Мария прикоснулась к одежде бывшего трибуна претория, как всё её милое существо затрепетало, и она прижалась телом к Иуде, обхватив его руками, пролепетав ангельским голосом:
– Любезный моему сердцу, Иуда.
Он же, воспринимая душой чувство юной женщины, взволнованный от него, не понимая, что оно исходило от Марии, поднял голову и начал смотреть по сторонам в поисках Иродиады. Ведь это она, где-то рядом смотрела с любовью на Иуду.