– Пизон! Пизон! – окликнул его Тиберий, – Надеюсь, ты понял, что жизнь Германика священна?
– Да, Цезарь.
– И ты будешь во всём следовать его указаниям?
– Да, Цезарь.
В голосе Пизона было столько страсти, что Тиберий усомнился в том, что новый наместник правильно понял его желание, но он не решился вновь заговорить о судьбе Германика. И, жестоко страдая от того, что теперь он – Цезарь – находился во власти проходимца, быстро махнул рукой в сторону двери.
Пизон вышел. Спустя минуту Тиберий позвал к себе Иуду, настороженно глянул в его спокойное лицо. «Конечно, он всё слышал, но он ещё так молод, что вряд ли осмелится предупредить Германика».
– Иуда, Германик просил за тебя. И я решил, что когорту претория, которая будет охранять моего сына, возглавишь ты в звании военного трибуна.
Щёки Иуды в мгновенье вспыхнули. Тиберий отеческим жестом сжал плечи центуриона.
– Я знаю, Иуда, что вы – иудеи – люди не только храбрые, но и люди чести. – Принцепс сильно указал пальцем в сторону двери и с ненавистью зарычал: – Вот человек, который только что вышел через эту дверь, мечтает о смерти Германика. Я не в силах обуздать его дикий нрав. Но если он посмеет причинить вред моему сыну, то ты должен будешь убить его.
– Государь, я могу это сделать сейчас, пока он не ушёл далеко.
– Нет – нет, Иуда…Возможно, я ошибаюсь…возможно, он просто грубый человек, а в душе…хороший. Но ты всё-таки будь настороже. А теперь иди.
В полном смущении юный центурион покинул дворец и, увлекаемый толпой, которая спешила на бесплатные зрелища в театры и амфитеатры, зашагал вместе со всеми в одном направлении.
Зная всё о заговоре против Германика, Иуда, тем не менее, действительно, не мог предупредить полководца из страха прослыть в его глазах низким шпионом. А с другой стороны он не мог стать предателем Цезаря, которому он служил и который благоволил к нему.
Все эти мысли так жестоко мучили юного преторианца, что он уже был не рад повышению в звании. Иуда был настолько сильно расстроен, что не заметил, как мимо него, расталкивая людей, быстро прошёл Антипатр, вытягивая вверх голову и взмахивая венком, пытаясь этим привлечь внимание Иродиады. Она плыла над головами людей, сидя в носилках, и рассеянно листала книгу Овидия «Наука любви», в своё время запрещённую Августом, как безнравственную и опасную для юношества. Антипатр не читал эту книгу и поэтому, едва он пробился к носилкам, как тотчас, тяжело отдуваясь, сказал племяннице:
– Иродиада, хорошо ли ты подумала о том, что я предложил тебе вчера?
Молодая женщина сделала протестующий жест и гневно посмотрела на Антипатра, но тут же опустила взгляд вниз. Быть царицей одной из богатейших стран мира. Царицей, которую римляне, сейчас равнодушные к ней, будут встречать выходя далеко за городские стены. Славить её имя, её красоту…