– Возрадуйся – сказал он по-гречески, настороженно глядя на Апеллеса.
– Будь счастлив и ты, Маттитьяху5 – приветливо воскликнул тот – Рад видеть тебя здесь.
– Я тоже буду рад, эллин – насмешливо сказал тот, кого назвали Маттитьяху – Если ты пришел с миром.
– Я не только пришел с миром, я принес мир.
– Какой мир? Мир эллинов или мир иудеев? – в голосе Маттитьяху по прежнему слышалась насмешка.
– Оставь свои насмешки, священник – недовольно пробормотал сириец – Мы несем тебе новый мир, мир нашей Великой Сирийской Империи, от Тавра до Нила. И в этом мире не будет ни иудея ни эллина, а будут лишь подданные нашего могучего базилевса Антиоха, послушно выполняющие волю богов. Таково желание нашего царя! Да свершится оно, и ваш иудейский бог встанет как равный в ряду наших богов и ему тоже будут принесены богатые жертвы. Так давай же, во имя нашей будущей дружбы, принеси жертву златовласому Аполлону, а я принесу богатую жертву твоему невидимому богу.
При словах "невидимый бог", Публий вопросительно посмотрел на Никандра, но тот лишь удивленно пожал плечами. К тому же, как заметил инженер, Апеллес явно приврал: его империя не дотягивала до Нила, откуда ее сильно потеснили угрозы Рима. А иудей уже отвечал:
– У нас нет богов, ни видимых, ни невидимых, сириец. У нас есть наш Господь и ему не нужна твоя жертва. Может быть Господь и не отказался бы заключить с тобой союз, прими ты обрезание, но я вижу, что ты еще не готов.
– Обрезание! – усмехнулся тот – Может у тебя и есть что-то лишнее, но я-то дорожу своей крайней плотью.
– Тогда иди с миром – отрезал Маттитьяху и повернувшись спиной к Апеллесу, направился было обратно.
– Стой, Маттитьяху Хашмонай! – закричал тот – Ты что, отказываешься выполнять повеление нашего правителя?
Иудей остановился и медленно, повернув голову вполоборота, отчеканил:
– Много земель, и много народов с великим множеством своих богов населяют империю твоего царя. Но пусть даже все они станут повиноваться ему и оставят веру своих отцов, я, мои сыновья, и мои братья, останемся верными союзу наших предков. Сохрани нас Господь, чтобы мы оставили закон и обеты. Мы не будем повиноваться приказаниям царя и мы не уклонимся от нашей веры ни на шаг, ни вправо, ни влево6.
Пока он говорил, из толпы вышли пятеро молодых мужчин, похожих лицом на иудейского священника, но с иссиня-черными, а не седыми бородами, и Публию стало ясно, о каких сыновьях говорил Маттитьяху. Еще он упомянул братьев, но похоже это был образ речи, потому что несколько мужчин, потянувшихся вслед за пятерыми, не были похожи на ни на них, ни на их отца. Вот только выражение лиц у них было такое же: их лица выражали мрачную решимость. И такую же решимость выражало лицо иудейского священника, когда он встал впереди своих сыновей, образовавших подобие клина у него за спиной.