– Это так? – спросил маккавей у Публия.
– Нет, господин – ответил тот – Я взял ее силой тогда, а сегодня сделал бы это еще раз.
– Вот видишь. И я верю ему, а не тебе – торжественно провозгласил Симон, испытующе глядя на Шуламит.
– Это несправедливо! – умоляюще закричала она – Он не должен умереть! Я не позволю!
– В этом мире немного справедливости, девочка – устало произнес Йонатан, нарушая указания брата.
Симон укоризненно посмотрел на него, но не сделал замечания. Тем не менее властный Йонатан несколько стушевался под его взглядом и отошел в сторону.
– Пожалуй, ты можешь его спасти – задумчиво сказал Симон и на ее молчаливый вопрос, ответил – Стань его женой и у нас появится повод сохранить ему жизнь.
– Но я не хочу быть его женой – возмутилась Шуламит.
– Конечно, конечно, девочка – мягко произнес он – Никто тебя не неволит… Правда ом умрет, но ведь это не так уж важно, верно?
– Я ненавижу тебя, дядя! – закричала Шуламит по-иудейски, хотя почти все слова было понятны Публию.
– Я тоже тебя люблю, родная – ответил Симон на койне без тени насмешки в голосе.
– Но он же не еврей – неуверенно произнесла девушка – Как же он может стать моим мужем?
– Теперь уже может, ведь он раб. Правда ты будешь женой раба, но ведь это ненадолго, верно? Всего шесть лет. Или меньше, если он даст тебе развод.
– Чей он раб?
– Мой.
Шуламит посмотрела на него с нескрываемым изумлением. Публий тоже много не понимал. Например, он не понимал, что должно произойти через шесть лет. Не понимал он, и что особенного в том, чтобы быть рабом именно Симона. Не все ли равно рабу, кто его хозяин. Впрочем нет, наверное Симон добрый хозяин и по доброму относится к своим рабам. Интересно, сколько их у него? И уж совсем непонятно, как свободная женщина может стать женой раба. Единственное, что было ясно ему, это зачем Симон выдает за него свою племянницу. Все верно, замужество покроет ее позор, а потом можно будет избавиться от ненужного уже мужа и стать женой достойного человека. Как именно от него будут избавляться, Публия не интересовало, ведь он и сам собирался сделать Шуламит вдовой.
– Ну так как же? – требовательно спросил Симон не повышая голоса – Каков будет приговор этому человеку? Легкая смерть или тяжелая жизнь?
– Жизнь… – прошептала девушка и бросилась прочь.
Через мгновение ее развевающиеся одежды исчезли в листве дубов.
– Пойдем – сказал Симон странным голосом.
Он глядел не на него, Публия, а вслед убежавшей девушке и на лице его было выражение беззащитности и неуверенности, таких несвойственных этому странному человеку. Возможно, это лишь показалось Публию, потому что через мгновение лицо его хозяина было по-прежнему загадочным и непроницаемым. Симон посмотрел на него, усмехнулся, покачал головой и повторил знакомое слово: