– Я ведь не имею никакого отношения к египтянам, почему же ты появилась в моих видениях? – перестав понимать, что происходит, журналист задал вопрос с недоверием.
– Ты еще не чувствуешь, как взаимосвязаны все боги между собой, и конечно не понимаешь, что загробный мир един для всех, – хладнокровно ответила Мехен. – В конце игры ты увидишь свет, и победишь только в том случае, если не испугаешься его. В этом тебе и поможет развитая духовность.
– То есть я сейчас нахожусь на пути к свету, и вокруг меня вовсе не океан, а небо? – стал прояснять свой взор и разум журналист.
– Ты прав, – сказала Мехен, поняв, что ей наконец-то удалось зацепиться за его душу. – Но почему ничего из того, что ты узнал от меня, тебя не удивило?
– Потому что я уже принял с полной готовностью свой путь. Не знаю я только, с чего начать, – с утихающей уверенностью в голосе произнес журналист.
Услышав это, Мехен ослабила свою хватку и отпустила его. Она поднялась над ним во весь свой гигантский рост и сказала тихим усыпляющим голосом:
– Начни, прежде всего, с понимания того, что твоя душа всегда находится под защитой. Под моей защитой. И потому не обязательно прятать ее так далеко от мира и тем более от меня. Всю твою жизнь я оберегаю тебя и направляю на истинный путь, потому ты можешь смело доверять мне. Но твоя уверенность в знаниях не дает душе открыться и испытать всю полноту ее отчаяния, а ведь только это и даст тебе начать свой путь. Пойми, что щит материального ума тебе больше не нужен, и просто позволь себе принять свою душу без границ со всем, что она чувствует. Соедини себя с ней, стань ей, и ничто уже не сможет нарушить ваше единение.
Журналист, наконец, поддался змеиной магии и рухнул в бездонную тьму. Очнулся он как всегда в доме Морены.
Последние слова Мехен запомнились ему и сохранились, как его собственные мысли. Некоторое время спустя он смог перестроить свою жизнь согласно им, в результате чего его отношения с Мореной наладились до состояния глубокой привязанности. Они стали более свободно общаться и рассуждать на разные темы.
– Ты ни разу не рассказал мне, почему решил стать журналистом, – спросила Морена, когда они, как обычно, сидели за столом. Она знала, что спроси она об этом раньше, он бы не стал ничего говорить, но сегодня был совсем другой день, и потому ответ не стал себя долго ждать.
– Мое решение было вызвано, прежде всего, тем, что я желал установить непробиваемую стену между собой и другими людьми, – тихо и бесстрастно начал свой рассказ журналист. – С детства я любил изучать историю древней Руси и литературу. Самым доступным способом совместить свои интересы в работе можно было, став учителем. Но такой судьбы я себе не прочил, поскольку эта профессия у нашего поколения не считалась престижной.