Жена старейшины кинулась гончару в ноги. Загляда призналась, что ее еще летом "спортил" один из парней. Они как раз хотели повиниться перед родителями и сыграть свадьбу. И было бы по сему – парень не из последних. Так ведь задерет медведь кровиночку-то. А вот послать бы вместо Загляды Любаву… Тоже красавица, да к тому же скромная. С нее не убудет. Вернется, никуда не денется. А уж старейшина ей шкатулочку передаст – в приданое – и жениха поможет отыскать хорошего.
Против дядьки Любава идти не решалась. Пошла в дом старейшины, там ее обрядили в праздничный убор, спрятали лицо за покрывалом – алым, до пят, как на свадьбе, и отвели в лес. Зареванная Загляда, которую отец как следует поучил тяжелой рукой, спряталась в погребе.
Долго ждала Любава, когда ее разыщет в чаще лесной князь. Сердце заходилось от страха – а ну как прогневается батюшка-медведь за подмену? А ну как сочтет ее недостойной?
Вдруг затрещали под тяжелой лапой кусты, с потревоженных еловых лап посыпался снег. На поляну, сверкая глазами, вышел медведь. Оробевшая девушка протянула ему угощение. Зверь фыркнул, потянул носом, принюхиваясь, подошел к ней. Любава проговорила слова, которым ее научил старейшина, поставила перед зверем открытый горшок, полный душистого липового меда. Зверь подошел, понюхал мед, взглянул исподлобья на обомлевшую девушку, встал на задние лапы – Любава оказалась чуть не вдвое меньше его – и заревел. Любава, решив, что прогневала лесного хозяина, и он, почуяв подмену, сейчас ее задерет, лишилась чувств.
Очнулась в маленькой хижине. которую и избой назвать то было нельзя. Так, яма в горушке, обложенная бревнами да крыша навалена сверху. Рядом сидел незнакомый мужчина. Невысокий, с темными курчавым волосами, в завитках которых зацепилось несколько сосновых иголок. Маленькие глазки смотрели на девушку без злобы.
– А медведь где? – только и смогла выдавить из себя Любава.
– Ушел косолапый. Я его прогнал, тебя к себе принес. Крынки твои тоже целехоньки. Вон, стоят.
Любава разразилась слезами. Теперь из-за ее трусости медведь осерчает, разорит все борти и не будет меда, которым кормится целое селение!
Незнакомец испуганно смотрел на нее, неловко пытался успокоить. Когда Любава объяснила ему, что случилось, покачал головой. Он, мол, не знал.
– Так ты тут, получается, вместо дочки старейшины?
– Выходит, что так. Уж лучше бы Загляда сама пошла. Она смелая, не побоялась бы.
– Ну, я вон здоровый мужик, и то не знаю, выдержал бы, если бы медведь на меня пошел. Да ты не бойся… Придумаем что-нибудь. А Загляду твою надо бы проучить, чтобы впредь не повадно было другими прикрываться. Отдыхай пока. Я скоро приду.