– Ты что над собой сотворить удумал? – говорил незнакомец строго, и Вольга почему-то почувствовал, что он имеет на это право. Вспомнилось, как сам он шептал почти то же самое Забаве, которую только что вынул из полыньи.
– Кто ты? Где мы? – смог наконец вымолвить Вольга.
– А сам-то ты как думаешь? – Незнакомец озорно улыбнулся, и опустился на лаку, жестом приглашая Вольгу сесть рядом. – Где я? Кто ты?
Вольга надолго задумался. Перед ним проходила череда бессвязных видений последнего дня. До того самого момента, когда в горящем доме обрушилась крыша. Обрушилась прямо на него.
– Я… Я умер. Сгорел – твердо проговорил он. – А ты, верно, один из моих предков, присланный проводить меня в Ирий, где ждут мать и Забава.
Незнакомец, с любопытством рассматривающий парня, расхохотался. Потом, утерев набежавшие слезы, помотал головой:
– Нет, Вольгаст. Ты не умер. Я всего лишь на время забрал тебя в свои чертоги. Уж что-что, а сгореть тебе точно не грозит. Что же до меня, я тебе и вправду прихожусь дядькой. Я Семаргл. А ты – сын моего брата, Локи. Он повелевает огнем на севере, там, где живут данны, свеи, норманны.
Вольга недоверчиво смотрел на назвавшегося Семарглом. Смутно вспомнился разговор, невольно подслушанный Мишатой. Разговор с этим самым незнакомцем, когда выяснилось, что кто-то из них не родной сын Любаве.
– Значит, подкидыш вовсе не Мишата! – наконец пришел в себя Вольга. Но почему он…
– Брат твой тоже не прост – покачал головой Семаргл. – Но ему еще предстоит узнать собственную природу. Узнать и подчинить. Или подчиниться.
– Но если я прихожусь сыну какому-то богу, почему я ничего не…
– Не какому-то, а богу огня – строго поправил Вольгу собеседник. – И как это ты ничего не умеешь! Помнишь, в детстве ты видел в пламени огня дивные картины, разве не так? А в день наречения имени разве не в гуле пламени ты услышал его? А разве не постиг ты кузнечное мастерство? Чуть ли не с первого удара научился чувствовать металл? Разве не я показывал тебе все в тех же языках пламени твои лучшие работы – цепи, очелья, обручья?
Вольга молча кивал, соглашаясь с каждым словом. Он никогда не считал себя особенным, а теперь, глядя на свою недолгую жизнь, сам дивился, как много всего в ней было связано с пламенем.
– Если я не должен бояться огня земного, стало быть, мне нечего бояться и огня небесного? – Вольга помнил, как тревожилась мать, когда начиналась гроза, они с братом были не дома.
Семаргл покачал головой.
– Тут другое дело. Любава боялась грозы, и справедливо. Твой отец не спроста спрятал тебя здесь, где за людьми приглядывают другие боги. Он опасалсчя мести. И, если он мог попросить о помощи меня, почему бы и двум громовержцам не сговориться?