Проталкиваясь среди них, он думал: «Какие к дьяволу это патриоты? Обычные наемники, причем с самым тёмным прошлым! Или… среди нас действительно есть такие фанатики, готовые лично топить и поднимать на штыки?!»…
Красный колпак сам по себе еще не делает человека революционером, эту честь нужно заслужить, а по этим плачет эшафот, причем при любом режиме! Среди настоящих патриотов свидетельство Комитета спасение, а среди этих? Застрелят или отправят под нож без суда?…И всё же надо рискнуть!»
– Гражданин!, – остановил он первого попавшегося человека за рукав, – где я могу увидеть председателя якобинцев?
Тот пытался отмахнуться:
– Где его искать в такой час! Должно быть он дома! Ищите его сами! Откуда вы взялись, такой умный!, – попытался вырвать руку.
– Из Парижа, – резко отозвался Норбер, – именно сейчас он мне и нужен! Дело срочное! К тому же я должен знать, что в данный момент здесь происходит, на набережной и особенно в пакгаузе. Что бы это ни было, акция должна быть приостановлена. С Карье буду говорить сам. А пока мне нужен председатель!
Человек перестал вырываться, он растерялся, Куаньяр держал себя строго и властно, как человек, имеющий право приказывать:
– Даже не знаю.. Возможно, он еще в клубе…
– Вот вы нас и проводите и как можно быстрее…
Человек встретился взглядом с Куаньяром и счёл разумным согласиться.
У входа в основной зал с трибуной и амфитеатром скамей Куаньяр мягко сказал женщине:
– Останьтесь здесь и подождите меня!
Председатель местного якобинского общества Венсан де Ла Монтань выглядел крайне усталым, мрачным и озабоченным. Он поднял брови, прочитав свидетельство Комитета Общественного Спасения.
– Есть небольшая проблема, гражданин Куаньяр. Приостановить акции мы никак не можем, хотя и пытались выразить протест, это решение комиссара Карье. А объяснить, пожалуй, сможем. В переполненных тюрьмах Нанта началась эпидемия тифа, люди крайне напуганы. Были предложения частично освободить тюрьмы, выпуская наименее опасных заключенных, но были и другие предложения, наиболее экзальтированные кричали: «Бандитов в воду!» В конечном итоге решение было за комиссаром, и он принял именно это последнее предложение..Отчего? Рискните спросить у него сами. Если вы о том, что происходит на набережной, там стоят барки, готовые принять этих заключенных…
– А что касается пакгауза?! Что вообще там происходит? Зачем? Там заперто немало священников, стариков и даже подростков обоего пола, я видел даже беременных женщин, их что же, тоже на барки и за борт, гражданин?!, – тон Куаньяра против воли стал крайне жёстким.