– Нет, меня цитировать не надо, особенно сегодня. У нас вечер отдыха, прошу всё же не забывать об этом, это очень редкое и тем особенно ценное удовольствие..
– На меня произвел сильное впечатление ваш портрет в полный рост работы Жерара, уверен, у этого юного художника большое будущее, – Норбер не сводил внимательных глаз с лица своего собеседника.
– Я тоже так думаю. Но сейчас нас ждут, мы должны спуститься, – и чуть помедлив, Робеспьер добавил, – мне хотелось бы поговорить с вами, Норбер, в иных обстоятельствах…
– Когда вам будет удобно, я всегда в вашем распоряжении, – глаза Куаньяра светились. Горячая волна поднималась к сердцу.
– Всё куда серьезнее, чем вы думаете…– внимательный к искренней симпатии Неподкупный не мог не заметить гордости и счастья в серьезных глазах Норбера, – вы интересная личность, с вами приятно общаться. А пока спуститесь в гостиную и скажите, пусть садятся за стол, мы с Огюстом присоединимся к вам через пять минут.
Когда за Норбером закрылась дверь, Максимильен обернулся к брату:
– Ты прав, таких людей нам не хватает. Умён, предан и чист.
Робеспьер и Куаньяр
Кабинет Робеспьера в Тюильри, расположенный на втором этаже был полутёмен и слабо освещён кенкетом. Темнело, начался крупный дождь, капли тяжело стучали в стекло, дорожками размывая пыль.
Неподкупный бросил на стол перо и тяжело опустил голову на руки, лицо было бледным и сосредоточенным, поза напряженной. Медленным движением он отодвинул от себя лист бумаги, на котором только что написал своим мелким неровным, нервным почерком:
«Кто праведен – идёт в последний путь страданья,
Но не страшусь, что смертный час грядёт.
Пусть так, но как стерпеть, что торжествует злоба,
Что нестерпимее, чем быть у края гроба
Столь ненавидимым
И сгинуть – за народ…»
Робеспьер никогда не считал себя поэтом и не претендовал на публикацию, но моменты вдохновения с юности иногда посещали его, так было и на этот раз.
Странное состояние души.. о чём он думал сейчас? Обо всём и ни о чём.. память оживляла картины тоскливо-одинокого детства и юности, перемешивая их с трудным началом политической карьеры, последующим подъёмом и славой и нервно «перелистывая» последние «страницы».. Что сделала со мной жизнь? Или следует сказать, что я сделал со своей жизнью? Об этом ли я мечтал?
Когда Куаньяр появился на пороге, отряхивая промокший плащ, Неподкупный стоял отвернувшись к окну, опираясь о косяк, он не обернулся на стук.
Крайне удивленный, он услышал неожиданное:
– А вы что думаете, нашли мы свой остров Свободы или заблудились в тумане? Осталось нам пройти чуть или всё вокруг мираж?…Только честно.