Видимо, активность и профессионализм якобинских агитаторов Сантерра, Шометта и прочих, посещавших казармы федератов нельзя сбрасывать со счетов.
Современники характеризуют жирондистов, как «партию людей ловких, тонких интриганов и крайне честолюбивых». По словам Кутона: «Они хотят Республики, но хотят также аристократию».
Они презирали народ и боялись его, стоит прочесть их мемуары. Например, послушаем Бюзо: «Париж – это сентябрьские убийцы», «чтобы нравиться парижскому народу – надо обладать его пороками» и т.п. Стоит послушать и Робеспьера: «Они обнаруживали большую чувствительность, но такую, которая плачет почти исключительно над врагами Свободы».
И то верно, агрессивные к коллегам по Конвенту, они расточали свое показное миролюбие исключительно в отношении роялистов.
В январе 1793 роялистом Пари был убит депутат Конвента Лепелетье, за то, что он голосовал за казнь бывшего короля…
Процесс Людовика это главным образом процесс политический и показательный, именно поэтому его исход был предрешён без лишних эмоций. Личный интерес в смерти Людовика мог иметь только Филипп Орлеанский и его сын, герцог Шартрский…
Обвинения в государственной измене подтверждали сотни писем и документов, извлеченных из сейфа бывшего короля после штурма Тюильри.
Стоит сказать сразу, Людовик не невинная жертва и пострадал отнюдь не «за грехи предков», как любят писать роялисты и сочувствующие им авторы, а за свои собственные грехи. Во всех странах мира, в это время, во всяком случае, государственная измена автоматически означала высшую меру.
С другой стороны, жизнь или смерть Людовика это жизнь или смерть самой Революции и Демократии. Жить или погибнуть молодой Республике во Франции, вот в чем вопрос. Этот человек опасен не только сам по себе, он личность весьма незначительная, а как коронованная фигура и ненавистный символ монархии.
Пока он жив, это поддерживает агрессивный боевой дух роялистов, они не прекратят устраивать заговоры ради его освобождения, высланный же за границу, он станет живым знаменем для эмигрантских корпусов, стоящих на французской границе и готовящихся к вторжению, его присутствие поднимет боевой дух роялистов.
Его казнь сделает революцию необратимой, а Республику окончательной ормой французского государства. Как верно заметил Робеспьер, штурмом Тюильри, народ уже вынес смертный приговор Людовику, ведь ранее, простые люди считали личность монарха священно неприкосновенной, таким образом, всё остальное по существу формализм. Это с одной стороны всё так…
Но эти рассуждения доступны лишь уму образованных революционеров, способных к глобальному и абстрактному мышлению, свободных от благоговения перед коронованными и титулованными особами…