Бато пребывал в каком-то ином измерении. Он целиком был поглощён своими нелегальными делами. , несмотря на весь свой богатейший медицинский опыт, очевидная беременность Зайки для него стала откровением. Да и то это произошло уже тогда, когда изменения в её положении уже было невозможно скрыть.
С удивлением взирая на выступающий живот Зайки, он не нашёл ничего более оригинального, чем сказать: «Н-да, молодёжь, даёте вы жару! – И поскольку высказывание прозвучало грубовато, дополнил его: – Ну, а чего ты хотел, Бато? Да обломись тебе такая красавица, ты бы проклял и холостяцкую клятву и постанческую жизнь».
Впрочем, Зайка с Исой тоже пребывали в ином измерении. Они целиком были поглощены собой. Будучи чужими в Которе, они или сидели в доме, или работали на огороде у тётки Вентлы, или фантазировали о будущем. И вновь нечёткость в выражении: чем бы они ни занимались, всё равно они видели только друг друга и грезили о светлом. А мечты их сводились к обустройству собственного очага, где они заживут втроём: их первенец, Зайка и Иса.
Причём, Иса желал, чтобы родилась девочка, а вот Зайке хотелось мальчика. Когда же речь заходила о внешности малютки, то будущий отец и мысли не допускал о том, что Всевышний одарит её не Зайкиными чертами. От Исы ребёночку «доставались» искючительно уши, да и то, если это будет малец.
Так дни шли за днями, пока не произошли события, круто изменившие их судьбу.
2
В то утро счастливая парочка проснулась от удивительного ощущения того, что их никто не будит. Они не спеша поднялись, привели себя в порядок, перекусили тем, что было, и даже немножко побаловались. Затем, устав от однообразия, влюблённые посмотрели за окно: нет, там они не увидели тётку Вентлу, кособокой походкой спешащей домой. Да и на улице было непривычно пустынно.
Тогда два голубка выпорхнули наружу, поражаясь безлюдности окраины. Зато на подступах к центру города жизнь кипела: там царило настоящее вавилонское столпотворение. Горожане перемещались толпами и что-то возбуждённо выкрикивали. Многие из них смеялись и радовались. Но часть которцев хмурилась, была напугана, а некоторые даже плакали.
Вскоре, по репликам людей, молодые догадались, что явилось причиной такой метаморфозы.
– Так ты, говоришь, в Ризоне? – спрашивал одноглазый иллириец другого земляка – с тремя пальцами на правой руке.
– Да-а! – отвечал ему тот. – Там наши перебили весь гарнизон! Подчистую! И в Доклее83 – почти всех. Якобы, только одной когорте голозадых удалось улизнуть…
– Чему вы радуетесь? – перебивал их третий, с одной ногой. – Дале-то что?