– Ты, Сисой, хоть бы про детей посовестился…, – укорил было охальника Иона, прислоняя к себе сыновей Андрея и Петра.
– А ты и вовсе заткнись! – заорав, перебил его повелитель Илеи. – Ладно, Михея в бригадиры я позвал – деловой он. Ос – мастер-золотые руки. А ты-то? Сам напросился! Семья, вишь-ты, у него…Да таких как ты в Каперне – прорва! Будете вякать, – обвёл тяжёлым взглядом Сисой бригаду, – никого боле на работу не возьму!
И здоровенные могучие мужики сникли перед жирным боровом. Спасовали перед толстосумом. Никто из них и слова поперёк не проронил. Зато постоял за правду тот, кто ещё не окреп телом, да был силён духом.
Из толпы вышел Иса и, дерзко глядя в глаза хаму, заговорил негромко, но так, что прожигал насквозь атмосферу кривды и зла, что нависла вокруг:
– Святое писание рассказывает, как однажды слепой потерял все деньги, что ему подали добрые люди. Он поднял голову к небу и сказал: «Спасибо, Господи, что взял деньгами». И слепец был прав, ибо на себе испытал, что деньги – далеко не самое главное. Тогда Бог за его мудрость, веру и терпение даровал ему зрение. В другой же раз Всевышний услышал стенания скопидома, который, натягав тысячу талантов34, жаловался, что у соседа их втрое больше. И изрёк Всевышний: «Алчность – смертный грех. Нельзя быть таким жадным. Хочешь, я тебя сделаю просто счастливым?» «Счастливым? А что Ты мне за это дашь?» – спросил скопидом. И вознаградил его Бог, дав по десять пальцев на каждой руке. Ан не могли те персты удержать даже лепты. И много денег потекло, да все мимо. Потому и прозвали скопидома люди Рукожопым.
Сегодня ты, Сисой, отнял у наших отцов сущую малость, – издевательски поклонился ему Иса. – Спасибо, что взял деньгами. Но знай, что признание людское потечёт мимо тебя. И теперь ты не просто Сисой, как наречён при рождении, и не Большая Задница, как зовут тебя за спиной, но Сисой-Большая Жадница! Отныне, присно и вовеки веков – Сисой-Большая Жадница! Амен!
Бригада молча разбрелась от коптильни, брезгливо обходя толстобрюхого воротилу, который словно паршивая собака костью поперхнулся. Но позже, когда мужики «с устатку» дома выпили пьяного вина и «отошли от напряга», они от души погоготали над осквернённым Сисоем. И долго ещё то тут, то там с окраинных дворов Каперны летел в ночное небо простодушный и искренний хохот: «Ну, надо же…Большая Жадница! Га-га-га!!! Мол-лодец, Иса! Хор-рошо сказал!…»
8
Ос отмечал окончание строительной кампании с сыном Савлом и другими мужиками допоздна. Потому с Исой они вышли из Каперны на следующий день лишь после обеда. До околицы старого да малого дружной ватагой проводили местные мальчишки. А вот Андрей и Пётр прогулялись с ними даже до могилки Уды Илейского – настолько им не хотелось расставаться с новым другом.