Ко всему прочему, после обеда опять зарядил дождь, так что в замок они вернулись почти насквозь мокрые и грязные. Вместо благодарности за её помощь Патрик принялся пенять Соне, зачем она за ним увязалась. То есть он не говорил именно такими словами, но сетовал, что чувствует себя виноватым, таская за собой княжну по буреломам и болотам.
День опять пропал зря, и Соня уже начала подумывать, что надо поговорить с Патриком откровенно и предложить ему большую, чем прежде, часть от денег, которые они смогут выручить, пристроив слитки, оставшиеся в подземелье. Получалось глупо: вместо того чтобы использовать золото реальное, они оба гоняются за золотом, неизвестно где спрятанным.
Проходят дни, скоро начнется зима, а в конце концов получится так, что Патрик не найдёт пропажи и не сможет пристроить даже то, что есть… И вообще, он совершенно забросил свои дела по хозяйству, так что зима застанет их врасплох, как ни старается заниматься хозяйством Шарль. Выходит, надо и ему теперь нанять кого‑нибудь в помощь.
Её мысли прервал негромкий стук в дверь.
– Входите, Патрик, – отозвалась Соня.
Дворецкий был полностью одет и, несмотря на её мрачные предчувствия, неудачником или отчаявшимся вовсе не выглядел.
– Камины в этом замке сделаны, кажется, не большим умельцем, – заметила она, трогая чуть теплый камень облицовки.
– Руки бы оторвать этому умельцу, – согласился тот, продолжая стоять.
– Пожалуйста, садитесь, – спохватилась Соня, уже зная, что Патрик в присутствии стоящей женщины ни за что не сядет, каким бы усталым он себя ни чувствовал. Потому и сама поспешила сесть. – Вы не находите, что наши с вами поиски зашли в тупик?
– Я бы так категорически не высказывался, – покачал он головой.
– Думаете, нужно продолжать?
– Думаю, что в наших с вами поисках, – тут он, конечно. Соне польстил, потому что сегодня она вышла с ним первый раз, – не хватает какого‑то звена. Мне всё время кажется, будто я что‑то упустил…
– Мне тоже так казалось, и вот только что я вспомнила…
– Погодите, – Патрик порывисто вскочил с кресла, – прошу прощения, но я сейчас принесу из своей комнаты грог. Надо сказать, Шарль – большой мастер по его приготовлению. Жалко, если остынет такой прекрасный напиток!
Он вышел из её комнаты и почти тут же воротился, неся на подносе глиняный кувшин с двумя небольшими, тоже глиняными кружечками.
– Кажется, в нашей жизни наступает очень важный момент, потому обсуждать его лучше, согревая душу теплым напитком. Мы поднимем кружки, выпьем, и разогретая душа откроется навстречу очередному обороту колеса…