Тогда какова роль Патрика? Он, оказывается, был достаточно осведомлен о планах Иоланды. Он больше Сони знал обо всём, что происходит при французском дворе… Тогда почему он добровольно пошел на такой риск?
– Вы чувствуете себя полностью выздоровевшим? – спросила Патрика Соня, чтобы не углублять более возникшее между ними некоторое отчуждение.
– Я здоров, – коротко кивнул он. – Лесника недаром зовут мэтр Авиценна.
Но, как и Соня, он думал о своём. Что‑то и его в отношениях между ним и русской княжной явно огорчало.
– Извозчик довезёт нас с вами до ближайшего трактира, – продолжала говорить Софья, – а потом, по‑видимому, нам придется расстаться.
– Вы хотите вернуться в Россию?
– У меня дела в Дежансоне. В Россию мне пока возвращаться не с чем. Как, вероятно, и в Версаль.
Слова, каковые они произносили в этой беседе, не выказывали того, о чем оба думали. Молчание обоих было куда красноречивей.
– Если я и считала себя кому‑то обязанной, – вдруг выпалила Соня, – так это вам. Вы отнеслись ко мне как истинный друг. Поэтому я посчитала своим долгом пристроить вас в руки хорошего лекаря, а по окончании лечения увезти из этих глухих мест. Но Иоланда… За необременительную для неё услугу потребовала от меня самой жизни! Теперь, думаю, ей не в чем меня упрекнуть: роль живца я сыграла, значит, мы с нею квиты.
– Должен внести в ваши рассуждения некоторое дополнение, – откликнулся Патрик. – Я был с вами в дороге – как и прежде, во дворце, – не по своей воле, а по поручению госпожи герцогини. И, соглашаясь на поездку, я знал, на что иду. Иоланда… герцогиня вытащила меня из одной нехорошей истории, так что я тоже чувствовал себя ей обязанным.
– Значит, вы возвращаетесь в Версаль?
– Нет. Думаю, что и я свой долг заплатил. Причем кровью, что значительно дороже тех пятисот ливров, которые Иоланда внесла за меня, когда… – Он осёкся, но добавил:
– Я, как и вы, ваше сиятельство, тоже могу теперь располагать собой… Наверное, я не слишком удачно выразился насчёт того, что был подле вас не по своей воле. Боюсь, поэтому вы меня не правильно поняли. Я хотел сказать, что будь моя воля, то моё присутствие было бы другого качества. Я не просто прислуживал бы вам, а и вправду служил бы для вас опорой, более надежной, чем та земля, по которой мы ступаем… Если не возражаете, мадемуазель Софи, я хотел бы остаться подле вас.
«Мадемуазель! – мысленно усмехнулась Соня. – Теперь, друг мой, я уже мадам. Вот только не хочу об этом никому говорить. И вообще помнить. Уж больно обидел меня тот, чьё имя я по глупости приняла… Однако, чем бы я ни захотела в будущем заниматься, присутствие рядом такого сильного защитника будет необходимо. Думаю, обо всём остальном мы поговорим потом».