– Я принимаю ваше предложение, Патрик, – невольно слегка поддразнивая молодого человека, вслух сказала она. – Вот только не мешало бы нам с вами обговорить одну мелочь: в качестве кого вы бы хотели быть рядом со мной?
– Мне всё равно, – сказал он. – На родину я вернуться не могу. Никого из близких у меня в живых не осталось. Герцогиня Иоланда… Скорее всего, она меня обратно не ждёт, а в таком случае я свободен, как ветер.
– Для начала я попробую купить дом в окрестностях Дежансона, – решилась посвятить Патрика в кое‑какие свои планы Соня. – Если это у меня получится, я могла бы предложить вам работу дворецкого и моего поверенного в делах. Не нотариуса или адвоката, а человека, которому я могу доверить даже свою жизнь. Возможно, находясь рядом со мной, вам придётся рисковать своей жизнью… Иными словами, никакой синекуры я вам не обещаю.
Патрик едва заметно улыбнулся, но при той скупости чувств, каковую он обычно выказывал, это означало чуть ли не полный восторг.
– Ни о чём большем я и не мечтал, – коротко сказал он.
Вот так. Раз судьба преподносит Соне этого человека как подарок, не стоит и отказываться. Как говорится, дают – бери, а бьют – беги…
Соня всё же подумала, что в словах Патрика прозвучала недосказанность. Она, конечно, не станет допытываться, почему он не может вернуться на родину, почему у него нет в живых никого из близких и от чего в своё время его спасла герцогиня Иоланда де Полиньяк. Да и не слишком ли много в последнее время возле неё появилось людей, чье прошлое окутано тайной?!
«Разве ты не сама этого хотела совсем недавно? Роковых тайн и приключений!» – хихикнул её внутренний голос, и Соня вынуждена была с ним согласиться.
Агриппина, бывшая Сонина крепостная, так ей обрадовалась, что Соне стало стыдно: сама она вовсе не так соскучилась. Да к тому же в какой‑то момент усомнилась в привязанности к ней бывшей горничной. А разве не выросла она в доме Астаховых? Девчонка же разве что в ноги ей не упала. Только в последний момент вспомнила, что с некоторых пор сама причислена к рангу аристократок, потому что по мужу теперь она не просто девчонка Агриппина из маленького русского сельца Киреево, а маркиза Агриппина де Баррас.
Впрочем, и этой её значительности, и довольства собой хватило ненадолго. В душе Агриппина всё ещё оставалась бывшей крепостной из далекой России, которая и по‑французски говорила с горем пополам.
– Княжна, миленькая, вы приехали за мной? За мной, да? Вы заберёте меня отсюда? – приговаривала Агриппина, заглядывая Соне в глаза, и всё норовила притронуться хоть к рукаву её платья и убедиться, что бывшая госпожа ей не снится.