– Можно ещё в монастырь уйти. Стать христовой невестой.
– Думаю, к такому делу тоже талант особый требуется…
– Призвание, – подсказала Соня.
– Может, и так, а только не по мне это. Уж лучше…
– Ты бы пошла в дом терпимости? – ужаснулась Соня.
– Но я… это… не смогла бы целыми днями молиться.
Соня усмехнулась. Не знаешь тут, плакать или смеяться. Целыми днями молиться девочка не смогла бы, а целыми днями предаваться похоти, кажется ей отрадней. Куда делась прежняя Агриппина, девушка скромная и богобоязненная?
– Хватит, не будем богохульствовать, а то и я с тобой стала о таком болтать, что услышь моя покойная матушка… досталось бы нам с тобой на орехи!
– Это точно. Мария Владиславна руку тяжелую имела, – сказала Агриппина, но тут же спохватилась и проговорила:
– Справедливая была женщина.
– Мы что‑то в другую сторону ушли, – заметила Соня, которую откровения бывшей служанки не то чтобы коробили, а смущали непривычной вольностью. – Ты говорила о том, что Флоримон отдавал своего слугу внаём. Именно внаём, как сдают, например, карету, за плату?
– Конечно, за плату. Нешто за так? Есть женщины, которые без этого не могут, а муж или помер, или болеет, как вот у меня…
Агриппина пригорюнилась.
– А тебе в замке‑то нравится жить? – решила отвлечь её от печальных раздумий Соня.
– Да в общем нравится. В замке кому ж не понравится? Все так богато, благородно, с нашим домом в Петербурге и не сравнить! Но если приглядеться, видно, что давно к нему рук не прикладывали. Занавески, к примеру, выгоревшие, мебель старая, развалится вот‑вот. Каких этот замок деньжищ потребует, ежели здесь обосноваться как следует! Нет, я бы хотела домик небольшой да ладный, без всяких там ходов и подземелий…
– А чем тебе подземелья не нравятся?
– Подземелье! Вы послушайте, даже слово это какое‑то холодное, страшное: под землей…
– Чего можно бояться в таком замке, как этот?
– Ой, не скажите, княжна! Именно в нашем замке недавно привидение поселилось. Пугает. У нас‑то в Петербурге, ежели эдакое где водилось, люди там жить остерегались. А тут… вроде как положено, чтобы в замках привидения водились. На мой взгляд – не по‑божески это! Ночью спишь, а оно внизу завывает. Нынче вроде примолкло. Дня три, пожалуй, как выть перестало… Я‑то дом в Петербурге помянула не с тем, чтобы его хаять. Наоборот. Дом наш хоть и небольшой был, а ладный да теплый. Вы помните, чтобы мы в нём когда‑нибудь и в лютые зимы замерзали?
А здесь и летом от камня холодом тянет. Особенно в той комнате, что у двери в подземелье. Мне его светлость маркиз показал, пока ещё при памяти был. Всё говорил: дверь, дверь, а для чего эта дверь, не сказал.