Может, она была какой‑нибудь учительницей из местных, которой удалось окончить церковную школу или курсы, и потому время от времени она поневоле сталкивалась с маркизом Антуаном. Наверняка он из своих скромных, как все думали, средств оказывал помощь школе, сельской церкви, не обходил вниманием бедняков…
Можно было бы спросить у мадам Фаншон об этом напрямик, но раньше Софья ни её прошлым, ни даже именем не интересовалась, так что сейчас её любопытство, наверное, выглядело бы неуместным. И потому она промолчала.
Внешне мадам Фаншон оставалась спокойной – так, уронила пару слезинок, и всё. Но как знать, может, она горюет об умершем маркизе куда больше Агриппины…
– Вы уедете от нас, мадемуазель Софи, или в замке останетесь? – спросила та, о которой Соня как раз думала, будто невзначай.
– Пока останусь. Агриппине помочь надо. Наследник‑то мосье Антуана исчез куда‑то… – ответила Соня. «И я догадываюсь куда», – подумала она про себя. Но не посвящать же чужую, пусть и такую обаятельную женщину, как мадам Фаншон, в свои рассуждения. Если её догадка подтвердится, Флоримон получил за свои злодеяния сполна.
Но вот ведь какие дела! Пока Соня о своих подозрениях никому сказать не могла. Всё, что она надумала, – чистая логика. Так что она вполне готова стать основателем современной школы логики. Начнет учить своих учеников домысливать большое, основываясь на мелких фактах. Соня чуть улыбнулась собственным мыслям.
Наверное, мадам Фаншон осудила бы её. Если Флоримон остался в подземелье, и княжна об этом догадывалась, то, наверное, со всех ног надо было мчаться ему на помощь. Покойный отец Флоримона мог и подождать… А если у Сони всего лишь разыгралась фантазия?
«А если ты стала черствой и жестокой?» – передразнил её внутренний голос.
И правда, вот так спокойно рассуждать о человеке, который волею рока заперт в подземелье… Дня три, сказала Агриппина, прошло, как «привидение» угомонилось. Сегодня четвертый день… Как жаль, что Соне не с кем посоветоваться! А Патрик?
Можно было бы обо всём поведать Патрику, и он бы помог, но, пожалуй, ещё рано с ним откровенничать. Соне до сих пор непонятно, почему он с нею остался. А что, если герцогиня де Полиньяк дала ему и такое задание: после всего случившегося находиться при русской княжне неотлучно? Чтобы она не могла никому ничего рассказать. Соня ведь ничего толком не знает!
Нет, Патрик пока что тёмная лошадка. По крайней мере, для неё.
– Даже если маркиза Флоримона нет в Дежансоне – он же не явился на похороны отца, – вряд ли завещанию мосье Антуана не будет дан ход. К тому же мадам Агриппина его законная жена, – продолжала мадам Фаншон, понятное дело, не подозревавшая, о чём в сию минуту размышляет русская княжна. Княжна… Определилась бы Соня, что ли… Кто она, наконец, княжна Астахова или княгиня Потёмкина?