Наверное, потому Агриппина захотела побыстрее уехать, чтобы одной, вдали от Сони, все случившееся обдумать и осознать. Присутствие княжны ей мешало. Оно постоянно напоминало Агриппине, кто она такая. По крайней мере, кем была совсем недавно.
Вдалеке же от Софьи и от Дежансона Агриппина собиралась стать совсем другим человеком. Стать такой, какой ей теперь и положено быть.
Все это Соня понимала и ничуть бывшую крепостную не осуждала, но, к собственному удивлению, почувствовала облегчение в тот момент, когда карета с Агриппиной и её Эмилем скрылась из глаз.
Итак, она осталась одна. То есть не связанная ни с кем никакими узами. Хотя бы и узами соотечественника. Патрику в крайнем случае всегда можно указать на дверь. Можно подумать, она не могла сделать то же с Агриппиной!
В то, что этот молодой человек может её любить, Соне почему‑то не верилось, а никаких других причин для его пребывания подле неё она найти попросту не могла. В конце концов, и Соне требовалось оглядеться на свободе. Привыкнуть к своему новому положению хозяйки большого, хотя и весьма запущенного, замка.
Она ещё стояла и смотрела в ту сторону, куда повернула карета, когда раздавшийся за спиной голос Патрика заставил княжну вздрогнуть от неожиданности:
– Позвольте мне попросить ваше сиятельство уделить внимание своему слуге.
Соня обернулась и посмотрела Патрику в глаза: шутит? Откуда вдруг столько нарочитой приниженности в голосе? Он чем‑то недоволен? Она не так ведёт себя с ним?
Но на всякий случай она несколько легкомысленно произнесла:
– Ах, бросьте, Патрик, ну какой вы слуга?
– А кто я, по‑вашему? – В его голосе прозвучал холодный интерес.
Соне вдруг стало стыдно. Определенно события последних дней повлияли на неё не лучшим образом.
Тесное общение с Агриппиной и её Эмилем совсем не на том уровне, на каком должна была бы общаться с ними Соня, сделали её чуть ли не ниспровергательницей устоев. Она едва не начала брататься с простыми людьми.
Но с другой стороны, если это так лихо у нее получалось с Агриппиной, то Патрик всё это время держался ею на заднем плане. Вряд ли, предлагая ей свою помощь, он думал, что Соня вот так отдалит его от себя.
– Простите меня, Патрик. – Говоря эти слова, Соня слегка вздёрнула подбородок – пора опять вспомнить всё, чему учила её престарелая фрейлина: держать спину, не забывать про осанку и, главное, не терпеть амикошонства со стороны слуг. – Слишком стремительное течение жизни в замке, кажется, сбило меня с толку. Ничего, денек‑другой отдохну, и, поверьте, всё опять станет как прежде… Так о чем вы хотели со мной поговорить?